Николь сочувственно посмотрела на Диану, в немом отчаянии сидевшую напротив Ханса Рутберга. Существует верный способ позабыть на время о собственных проблемах, с грустью размышляла Николь, — стать свидетелем чужого горя.

Она провела «белую ночь», пытаясь осмыслить дикое поведение Генри. К счастью, малыш спал на редкость спокойно и долго. Поднялась Николь около половины одиннадцатого: быстренько приготовила яблочное пюре и манную кашу, а после завтрака, поручив ребенка Луизе, принялась за генеральную уборку. Но едва собралась навести порядок в баре, как перед ней предстал напомаженный Рутберг и попросил немедленно обсудить общую проблему, что несказанно обрадовало ее: наконец-то разрешились денежные затруднения. Однако спустя пять минут долгожданная сделка лопнула как мыльный пузырь.

— Вы не имеете права! Вы… — Диана даже захлебнулась от возмущения и умоляюще посмотрела на Николь. — Ведь он не может так поступить, правда?

Николь сочувственно сжала руку компаньонки. Бедняжка теряла самообладание при первых же сигналах бедствия. Она имела обыкновение советоваться с Майклом по любому поводу, а теперь во всем полагалась на его племянницу. Увы, сейчас моральной поддержки недостаточно, но Николь не совладать с этим прохвостом в одиночку.

— Еще как могу, — заверил Ханс и брезгливо смахнул пылинку со стерильно чистого лацкана коричневого пиджака. — Выкладывать кругленькую сумму за ваши ветхие лачуги — увольте!

Диана совершенно растерялась от столь откровенной наглости.

— Но вы…

— Соглашайтесь, или я умываю — руки. — Бронзовая от загара физиономия Рутберга расплылась в улыбке.

— «Причал» очарователен на свой лад, и окрестные пейзажи восхитительны, — вступилась Николь. — Коттеджи придется подремонтировать, но в целом…

Ханс прервал ее нетерпеливым жестом.

— Я приду завтра. — Он зашагал прочь, но Николь догнала его.

— То, что вы делаете, подло! — жестко отчеканила она.

Рутберг многозначительно подмигнул «милашке».

— Бизнес есть бизнес.

— Это не бизнес, а надувательство, бесчестное и противозаконное!

Он обхватил ее за талию и притянул к себе.

— Право же, моя прелестная леди, не стоит принимать все так близко к сердцу.

У него была цепкая хватка — не отобьешься. Ханс вплотную прижал ее к груди, и Николь брезгливо поморщилась от приторного запаха мужского одеколона.

— Уберите руки, — приказала она низким, срывающимся от возмущения голосом.

— Дорогая…

— Уберите сейчас же!

Скабрезно осклабившись, Рутберг позволил ей высвободиться.

— Я хочу, чтобы мы были друзьями, — заявил он, расправляя розовый галстук, подобранный в тон рубашки цвета расплавленной карамели.

— А я настаиваю, чтобы вы играли по правилам, — гордо ответила Николь.

— Уж не вы ли сочините свод этих самых правил?.. К вам посетитель, а я приду завтра узнать ваше решение. — Он указал на темно-синий джип, припаркованный во дворе за спиной Николь, и удалился.

Николь в бессильной злобе смотрела ему вслед. Она обещала дяде позаботиться о его подруге, а вместо этого допустила, чтобы Диану одурачили, и теперь той грозят крупные неприятности.

Отреагировав с некоторым опозданием на слова Ханса о посетителе, она обернулась и увидела Генри, идущего ей навстречу по аллее. Николь полагала, что он не захочет часто появляться на людях и уединится в Кинге-Хаусе, но не тут-то было… Казалось, он даже не слишком опирается на трость, вальяжно поигрывая ею. Рукава белоснежной рубашки закатаны чуть повыше локтей, светло-голубые джинсы, темные очки в элегантной оправе — его одеяние кажется куда более уместным, чем пижонский костюм Ханса Рутберга.

Николь помассировала виски: от бурных утренних впечатлений накатывала тупая пульсирующая боль. Очередное выяснение отношений окончательно доконает ее — лучше бы в данный момент Генри находился у себя на вилле.

Но глядя, как тяжело ему взбираться по ступенькам, она поспешила на помощь.

— Мне не нужна нянечка, — сказал Генри, хватаясь за деревянную балюстраду. Он улыбался, но Николь язвительно подумала, что с ним надо обращаться бережливо, как с хрустальной вазой.

Генри снял очки и сунул их в верхний карман рубашки.

— Что это за субъект, с которым ты обнималась? — осведомился он.

— Ханс Рутберг…

— Тот, что покупает «Причал»? Ты, кажется, расхваливала его незаурядные внешние данные? Да он похож на смазливого накрахмаленного актера из мыльной оперы. Но, вероятно, такой тип мужчин тебе по душе. — Генри заметил, что Диана понурилась и плечи ее вздрагивают. — Что-то случилось? озабоченно спросил он.

В глазах незадачливой хозяйки блестели слезы.

— Боже мой, я пропала! — угасшим голосом сказала она.

Николь и Генри подошли к ней.

— Утром прибыл Рутберг, — объяснила Николь, — и мы понадеялись, что все уладится. Но он лишь сообщил, что назначенные цены для него неприемлемы.

— И сколько он намерен заплатить? — поинтересовался Генри.

— Половину.

— Это же откровенный грабеж!

— Он очень подвел нас, — посетовала Николь. — Майкл оценил имущество, прежде чем поместить в газеты объявление о продаже, мы ровно столько и запросили. В общую стоимость входит ресторан, коттеджи вместе с обстановкой и все оборудование. Пусть у нас не пятизвездочная гостиница, но и не дешевый мотель.

Генри пододвинул стул к столику Дианы и сел рядом с ней.

— Разве этот тип не договорился с вами об уплате полной стоимости? — спросил он.

Николь удрученно вздохнула.

— Да, но когда я напомнила ему об этом, он возразил, что официальный документ не подписан.

— Он имеет основания так говорить?

— Не могу точно сказать, не посоветовавшись с адвокатом, но я уверена: Рутберг — хитрая бестия, своего не упустит. И подай Диана на него в суд за невыполнение условий контракта, он найдет способ выкрутиться.

— Я в безвыходном положении, — печально подтвердила Диана.

— Недавно она спрашивала Рутберга, заинтересован ли он по-прежнему в нашем предприятии, — продолжала Николь, — или просто тянет время и водит нас за нос, и он клятвенно заверил, что выплатит наличными всю требуемую сумму.

— А теперь готов выдать пятьдесят процентов и ни цента больше, — повторила Диана, не зная, плакать ей или негодовать, — и еще добавил, что я должна благодарить его.

— За какое благодеяние? — саркастически спросил Генри.

— Ханс сказал, что нам страшно повезло и лучше согласиться с его доводами, пока он не решил, что и пятьдесят процентов — слишком дорого, — объяснила Николь.

— Он предоставил нам один день на размышления. — Диана нервно теребила замысловато переплетенную золотую цепочку. — Скорее всего, я уступлю ему.

— Ни в коем случае, — убежденно сказал Генри.

— Он заманил меня в ловушку, — взволнованно причитала Диана. — Без него я не получу ни гроша, а мне срочно нужны деньги. — Она опять всхлипнула и встала, намереваясь уходить. — Загляну на кухню, а