Джерри Уандер
Верить и любить
— Мисс Саймон?
Приоткрыв дверь, через цепочку Николь внимательно оглядела безупречного, чисто лондонского почтальона, который уже несколько минут безуспешно пытался вручить ей заказное письмо.
— Да не бойтесь же, леди, возьмите. Я не ирландский террорист. Слово чести! Мне и нужно-то, чтобы вы всего лишь расписались в получении.
Нестандартный конверт с витиеватой монограммой не оставлял сомнений в том, кто автор письма. Николь извинилась за чрезмерную подозрительность, вручила почтальону щедрые чаевые и немедленно распечатала послание.
«Здравствуй, ангелочек!
Неужели ты совсем забыла своего беспутного дядюшку Майкла? Я кое-что слышал от Джеймса, но допытываться не буду. Все совершают в молодости ошибки, но надо лишь стараться их не повторять…
Николь, прелесть моя, хотелось бы позабавить тебя новыми каламбурами, как обычно, да вот не получается. Боюсь, я уже отшутил свое на белом свете. Наверное, тетушка Диана успела тебе наболтать о врачах и всей этой чертовщине. Мне действительно остается совсем немного. Может быть, год. Может, несколько месяцев. Однако рисковать не станем, верно?
Давай собирайся в Блэк-Ривер. Здесь по-прежнему Рай. Твой Эдем ждет тебя, Ева! А сладких соблазнов от лукавого змея будет еще навалом. Ты ведь совсем молоденькая… Знаешь, кто на самом деле библейская Ева? Дословно — Жизнь. А первозданный человек, мужчина? Адам! Человек соединяется с Жизнью… Звучит, не правда ли?
Поверь мне, ты еще встретишь своего Адама, единственного мужчину своей жизни. И станете, как сказано, одним целым… Ох, что-то меня заносит на проповедь. Не сердись, пожалуйста, на старика Майкла. Неисправимый оригинал!
Ну все, ангелочек. Не уверен, что встретимся, но не сомневаюсь, что ты не оставишь старенькую Диану на растерзание местным и залетным стервятникам. Она же у нас ребенок, а ты — совсем взрослая девочка. Целую!
P. S. И надеюсь, крошка, что твой Адам не вызовет меня на дуэль за столь невинные нежности. Прощай, Жизнь! Я люблю, я боготворю тебя… Видишь, какой печальный каламбур получился?»
1
Легкий вздох — и рыжая кудряшка привычно скользнула к бровям. Николь Саймон взглянула на свое отражение в зеркале: вьющиеся от природы волосы не поддавались укладке и доставляли массу хлопот, но вместе с тем упрямые локоны имели свой, непередаваемый, шарм. Николь недовольно поморщилась: донесшийся снаружи шум возвестил о неожиданном приходе раннего посетителя. Придется объяснить ему, что до открытия остается еще целых два часа.
Из-за полуоткрытой двери комнаты обслуживающего персонала была видна тростниковая крыша и дощатая терраса летнего ресторанчика, увитая плющом. Только теперь присутствие постороннего нарушало привычную утреннюю идиллию. Высокий мужчина в светлом костюме свободного покроя уже успел расположиться за крайним столиком, небрежно закинув ногу на ногу. Он сидел неподвижно, завороженный чудесным зрелищем: бескрайняя водная гладь переливалась изумрудными, местами лиловыми тонами, а вдали, где океан едва различимо сливается с небом, — густая синева. Даже для сохранивших не столь много восторженности местных жителей это было непостижимой магией, а для неискушенных туристов эффект первого впечатления просто неотразим.
— Не повезло, приятель, — с бессознательным сочувствием пробормотала Николь. — Визит не вовремя.
Быстрым движением она поправила прическу, одернула шелковый белый топ, поспешно соскоблила засохшее пятно — детского кефирчика? — с бежевых шортов. Ресторан «Причал» — не лондонский «Савой» с фешенебельными барами, и все же не в ее правилах выглядеть замарашкой.
Николь направилась к незнакомцу, лавируя между столиками покрытыми яркими скатертями экзотических расцветок. На самом деле ей не хотелось выгонять этого типа. В конце концов, сварить кофе или откупорить бутылку пива, положить на тарелку кусок традиционного кокосового пирога совсем не трудно. Невольно вспомнилось и негласное правило: если обойтись со случайным посетителем особенно любезно, в один прекрасный день он пожалует вновь. Лишний доход всегда кстати.
— Доброе утро, сэр, — приветливо улыбаясь, произнесла Николь. — Вообще-то мы открываем в двенадцать, и сегодня шеф-повар обещает свое фирменное блюдо — рыбное филе под соусом кэрри. Но я с удовольствием обслужу столь раннего гостя…
Она осеклась на полуслове, улыбка мгновенно растаяла на губах. Николь едва не отшатнулась, столкнувшись с пронзительным взглядом прищуренных серых глаз. Среди ее знакомых мужчин только один отличался столь своеобразной, демонической красотой — Генри Донэм, преуспевающий бизнесмен из Флориды, Мистер Неприступная Крепость и… ненаглядный папочка ее девятимесячного сына.
Как могло случиться, что она не сразу узнала своего былого повелителя? Эти черные как смоль волосы, классический облик незнакомца-аристократа, атлетическую фигуру… А ведь когда-то она отчаянно пыталась запечатлеть в душе каждый жест, каждую черту любимого лица. Просто Николь давно перестала надеяться, что Генри захочет встретиться с ней, тем более казалось невероятным его появление на Маврикии.
Зачем ему понадобилось разыскивать ее? За восемнадцать месяцев — ни одной попытки увидеться, и вдруг он совершает утомительный многочасовой перелет. Неужели узнал о ребенке и теперь любящему папочке не терпится провести бессонную ночь у детской кроватки? Зеленые глаза Николь потемнели. Нет, этому не бывать!
Она выпрямилась, заложила руки за спину, сцепила пальцы. Поздно спохватился, милый. Я не собираюсь кидаться тебе на шею со слезами благодарности и сцен тоже устраивать не стану.
Как вообще он осмелился заявиться без предупреждения, захватить ее врасплох в таком виде? Не то чтобы хотелось произвести на него впечатление — это уже бессмысленно, — но Николь действительно была не в лучшей форме и чувствовала себя беспомощной и растерянной.
— Я не… — начала она, зардевшись, но Генри резко перебил ее:
— Какого черта ты здесь делаешь? — Низкий голос звучал чуть хрипло, с заметным американским акцентом.
Пока он добирался из Штатов в Европу, а оттуда — в райский уголок юго-западной части Индийского океана, неизбежные сожаления, непрошеные мысли об этой женщине не покидали его. Надеялся на чудо? Безмозглый кретин!
В глазах Николь отразились стыд и разочарование — она поняла, как горько, нелепо ошиблась, разом отрезвленная его грубостью, закипающим беспричинным раздражением. Значит, ничего не изменилось… Этот хищник настиг ее здесь, чтобы вдоволь поиздеваться над своей жертвой.
— Я помогаю Диане, — натянуто произнесла Николь. Только бы не сорваться, выдержать пытку до конца, так, чтобы он не увидел ее боли!
— Ты что, работаешь здесь? — поразился Генри.
Николь кивнула.
