Пол посторонился, давая им доро­гу. Вблизи стало видно, что одному из них за пятьдесят, в то время как другому не стукнуло и сорока, и все же их словно сработали по одной болванке: одинаковые движения — чуть неповоротливые, но налитые силой, одинаковый взгляд — уверенный, но не настырный, — каким они походя смери­ли Пола. Шорт постоял еще несколько секунд, глядя на мо­крую мостовую, затем проследовал за полицейскими к стойке.

— Что тут стряслось? — обратился он с вопросом к тому, что постарше.

Тот внимательно изучил Пола, задержав взгляд на синя­ках и кровоподтеках, украшавших его физиономию.

— Почему вас это интересует?

Пол пожал плечами.

— Вы здесь живете?

— Нет.

— Находитесь проездом? — Мужчина официально под­твердил факт, и без того очевидный: извлек из внутреннего кармана пиджака полицейское удостоверение и помахал им перед Шортом.

— В гостях, — ответил Пол.

— Ага. — Полицейский, потягивая пиво, углубился в раз­думья, словно его вовсе не интересовало, к кому в гости в эту дыру заявился незнакомец в темном костюме, словно его вообще ничто на свете не интересовало и все его жела­ния сводились к одному: чтобы его хоть ненадолго оставили в покое, не приставапи с расспросами, не втягивали в разго­вор.

На вопрос Пола ответил его коллега.

— Произошло массовое побоище. Неподалеку отсюда строят поселок для индусов. Ну так вот, на рассвете группа местных жителей напала на них. В войну, что ли, им по­играть захотелось, черт их знает... — Он пожал плечами. — Надеялись, что с индусами легко будет справиться, но тех голыми руками не возьмешь, и драка вышла кровавая.

— Господи, — в ужасе выдохнул Пол.

— Как зовут вашего приятеля?

— Томас Дир.

Полицейские переглянулись; тот, что постарше, вроде бы оживился и сделал знак пересесть подальше, в укромный уголок. Они уединились, а парнишка за стойкой налил себе рюмку виски и лихо опрокинул ее. Шорт допил все, что оста­валось у него в бокале, и теперь сидел, обхватив бокал, слов­но грел его руками.

— Инспектор Гордон, — представился тот, что постар­ше. — А это сержант Хемсуорти.

— Шорт. Пол Шорт. — Он полез было в карман за доку­ментом, но Гордон остановил его знаком: пусть не беспо­коится, они, мол, ему и без того верят, а если понадобится, то документ востребуют сами.

— Выпьете чего-нибудь? — предложил Хемсуорти.

— Разве что чаю... — Пол поставил на стол пустой бокал. Сержант направился к стойке, а Пол задался мучитель­ным вопросом: наверное, все же стоило поставить в извест­ность полицию о том, что он выяснил здесь в прошлый раз. Впрочем, вряд ли Гордон воспринял бы всерьез его заявле­ние, что жители города Менсток проводят военные занятия, осваивают приемы ближнего боя и намереваются учинить побоище.

— Что с Диром? — спросил он наконец.

— Жив-здоров. — Гордон с горечью усмехнулся. — Лег­ко отделался, без единой царапины. Однако сомневаюсь, чтобы ему и впрямь удалось выйти сухим из воды. Придется ему позаботиться о хорошем адвокате. — Он подозрительно покосился на Пола. — А вы случаем не адвокат?

Пол, усмехнувшись, выждал, пока Хемсуорти сядет на место.

— Нет, не адвокат. Я журналист.

Сержант, похоже, раздумывал, уж не отнести ли ему чай обратно. Должно быть, у здешних полицейских остались плохие воспоминания о встречах с представителями печати.

— Откуда вы узнали, что здесь готовится заварушка?

Шорт смирился с тем, что придется изложить дело хотя бы в общих чертах, тогда, по крайней мере, они сэкономят время на этой игре в вопросы и ответы.

— Когда я служил в 'Спешл Эйр Сервис', Дир был моим инструктором. Не так давно я посетил его и обратился с просьбой свести меня с одним из его друзей. Дир оказал эту услугу, но теперь мне снова необходимо повидать того человека, — Пол вычислил следующий вопрос, словно он был написан на лбу у Гордона, и опередил собеседника: — Я не знаю ни адреса его, ни даже имени. Какой-то правитель­ ственный чиновник; имеет отношение к секретной службе или чему-то в этом роде. — Он видел, как полицейские пере­глянулись, оценивая значение этой информации. — Не исключено, что я распрощаюсь с журналистикой, а значит, пора позаботиться о постоянной работе. Вот я и подумал, что как бывший коммандос мог бы там устроиться. Надеюсь, вы меня поняли?

Как не понять, конечно, поняли. Оба полицейских устави­лись на дверь: в пивную вошли трое мужчин — красномор­дые, крепкого сложения; один из них прихрамывал. Пол до­гадался, что это, должно быть, участники сражения. Все трое прошли к стойке, делая вид, будто не замечают сидящих в углу посторонних.

— Есть и убитые, — тихо произнес Хемсуорти. — С обеих сторон. А уж раненых — и не сосчитать. У индусов пострада­ли даже женщины и дети. Один мальчик в очень тяжелом со­стоянии, вряд ли дотянет до вечера.

Шорт молчал, и Хемсуорти безжалостно продолжил:

— И теперь бог весть, когда это кончится. Индусы жаж­дут отмщения. Им и горя мало, что со стороны напавших то­же есть убитые и раненые, они знают только одно: чужие ворвались ночью в их жилища, круша все и вся.

— А какова реакция другой стороны? — поинтересовался Шорт. Чем не тема, подумал он, собрать бы материал да на­писать. Впрочем, он понимал, что затея почти безнадежная, как показал опыт с предыдущей книгой. Ведь он не в состоя­нии занять однозначную позицию: станет доказывать право­ту одной стороны, и в его словах и интонациях непременно прорвутся жалость и сочувствие к другой; постарается на­глядно показать, к чему приводит насилие, но пафос репор­тажа будет снижен тем, что сам он подчас тоже видит выход в насилии.

— Они растеряны и напуганы, — задумчиво произнес Гордон. — Рассчитывали-то они совсем на другое. Им каза­лось, получится нечто среднее между вылазкой бойскаутов и трактирной дракой. Должно быть, фильмы с Рембо вскру­жили им голову. Затем наступило прозрение, когда они уви­дели, что вовсе не киногерою вспороли брюхо, а бакалейщи­ку Тому и тот отдал концы у них на глазах.

— Ну а затем последует обратная реакция, — подхватил Хемсуорти. — Всеобщее возмущение: да как эти индусы пос­мели! Нападение будет забыто, останется в памяти лишь одно: индусы выпотрошили бакалейщика Тома, а ведь всем известно, какой это был добрый и безобидный человек. Ну а уж если индусы тем временем попытаются взять реванш да если кто-нибудь умело подогреет наших добропорядочных граждан...

Шорт уловил его мысль. Подавив тяжкий вздох, он допил чай. Извлек из кармана мятую пачку сигарет и угостил поли­цейских. Хемсуорти взял сигарету, а Гордон качнул головой и на его грустном, обветренном лице мелькнула улыбка.

— Я курю трубку.

Пол редко брался за сигарету, но сейчас, казалось ему, самый подходящий случай. Все трое молчали, окутанные серо-голубыми клубами дыма. Расположившиеся у стойки мужчины оживленно разговаривали; двое, судя по всему, из­лагали ход кровавой стычки третьему, который явно в ней не участвовал, однако при этом старались не слишком повы­шать голос, чтобы в углу не было слышно. 'Ах ты, говорю, мать твою... и как врежу ему левой... Ну, тут уж и я завелся с пол-оборота...' — доносились обрывки фраз.

— Где сейчас Дир? Вы собираетесь его арестовать?

Полицейские переглянулись, затем Гордон приник к своей кружке, словно не желал даже слышать этот вопрос, не то что отвечать на него. Хемсуорти тоже не проявил энту­зиазма.

— Нет, не собираемся. Он никого не прикончил своими руками, а значит, не убийца, — Хемсуорти так резко стрях­нул пепел, что сигарета надломилась, он раздавил ее в пе­пельнице. — Вздумай мы его