короткое платье и блестящий плащ на подкладке.

— Господи, Кристина! — Пол опустил пистолет и поднялся из засады. — Как вы сюда попали?

— Я беспокоилась за вас. — Девушка оглядела его с го­ловы до ног, и на ее лице мелькнула знакомая, озорная ус­мешка. — И, как вижу, не без причины.

Пол подошел к зеркалу и отшатнулся. Зрелище действи­тельно было жуткое: под левым глазом расплывался 'фо­нарь', правая щека превратилась в сплошную кровавую ра­ну, словно с нее напрочь содрали кожу, губы распухли, в уголках рта запеклась кровь, взгляд тупой после сна, костюм мятый и во многих местах зияет прорехами.

— Как же это миссис Ипсом вас пустила? Обычно она строже следит за моей нравственностью.

         — Должно быть, я ей понравилась, — рассмеялась де­вушка. — Что с вами стряслось? Миссис Эшфорд сказала, будто вы уехали вместе с Бултоном. Это его работа?

— В том числе... Да, кстати, спасибо, что выручили меня в разговоре с миссис Эшфорд.

Кристина небрежно махнула рукой.

— Я с детства усвоила: если кто-то ссылается на меня, на­до сначала подтвердить, а уж потом выяснить подробности.

— В школе?

— Какое там! — Девушка, скинув плащ, уселась на стул и с любопытством смотрела, как Пол с охами и стонами, при­храмывая, ковыляет взад-вперед по комнате, чтобы размять мышцы. — Вообще-то не ваше дело, но... Словом, я покры­вала то мать, то отца. — Она недобро усмехнулась. — И все из-за одной и той же женщины.

— Как это?

— Что касается женщины, то она отличалась бисексуаль­ностью. Отец был в нее влюблен, и, когда заявил, что не мо­жет жить без нее, мать решила поговорить с разлучницей. Бог ее знает, какие у нее были намерения, уговорить, чтобы та оставила отца в покое, или пустить в ход угрозы, но ре­зультат оказался иной. Мать поняла, что ее тоже больше влечет к женщинам. Все трое могли бы жить душа в душу, если бы признались друг другу. Но где там! Отец строил из себя преданного мужа, мать — образцовую жену, а в острых ситуациях выручать их приходилось мне. Да, папа провожал меня из школы домой. Да, мама возила меня в гости к Джу­ди. И что самое ценное во всем этом — я свято хранила их тайны.

— Что же было потом?

— Потом матери все это надоело, три года назад она раз­велась с отцом и переехала жить в провинцию.

— А та женщина?.. Уехала вместе с ней?

— Нет. Но отца она тоже бросила. — Кристина поднялась с места, подошла к Полу и положила руки ему на плечи. — Почему это вас так интересует? Я и без того наболтала мно­го лишнего.

— Вы были знакомы с той женщиной?

— Вам нужно умыться.

Шорт проковылял к раковине. Он вздрагивал от боли, ка­саясь руками лица, однако холодная вода взбодрила его, и, когда он снова глянул в зеркало, вид у него был уже не такой страшный. Пол снял рубашку. На груди и сбоку виднелись три больших кровоподтека. Пол осторожно ощупал их, сде­лал наклоны вправо и влево, несколько раз подряд медлен­но вдохнул и выдохнул.

— Что это вы дурью маетесь? — с любопытством поинте­ресовалась Кристина.

— Не дурью маюсь, а хочу определить, не сломаны ли у меня ребра.

— Ага... И способ, надо полагать, проверенный?

Она стояла, подбоченясь, — глаза блестят, выражение ли­ца насмешливое. Полу нравилась эта ее привычка все время повторять 'ага'. И голос у Кристины был волнующий, влеку­щий. Ему нравилась ее поза: под тонким платьем угадыва­лись очертания фигуры.

— А разве рентген для этого не требуется? — ехидно спросила Кристина.

— Нет, не требуется, — отрезал Пол. — Может, все же от­вернетесь?

— И не подумаю! — возразила девушка. — Я ведь изучаю медицину, и мне интересно все, что вы делаете.

— Тогда я вынужден при вас снять штаны.

Ушибы на бедрах и лодыжках выявились сразу же, одна­ко Пола всерьез беспокоила боль в колене. Он не помнил, чтобы хоть один удар пришелся по колену, вероятно, он ушибся при падении. Пол с вожделением подумал о горячей ванне, но об этом, конечно, не могло быть и речи. Лучше не показываться перед миссис Ипсом в таком виде.

— За что вас избили? — спросила девушка.

— Бултон заподозрил меня в этих загадочных похище­ниях.

— Вот это да! — Кристина на миг отпрянула, а затем улыбнулась.

Пол осторожно обтирал тело губкой, но сейчас замер, чтобы придать вес своим словам. Он был похож на дириже­ра нудистского оркестра, который вместо дирижерской палочки использует... губку.

— Ну а я в свою очередь подозреваю в этих преступле­ниях Бултона. Послушайте, Кристина, вам не кажется удиви­тельной та легкость, с какой удавалось похитить людей из-под носа у профессиональных телохранителей? При этом ни разу никто не пострадал. Жертвы отделались легким испугом. И это бы еще куда ни шло. Но ни один из телохра­нителей или налетчиков не был ранен в перестрелке. Или, к примеру, отметьте такой факт: похитителям все было зара­нее известно. Они знали, когда и куда направится их жертва, сколько будет при ней телохранителей и как будет размещена охрана.

Кристина подошла к нему, взяла у него губку и при­нялась медленными, осторожными движениями обтирать ему спину.

— С какой стати Бултону заниматься этим?

— Ради денег. — Пол расслабил мускулы, закрыл глаза и весь отдался ласковым прикосновениям. — Я много думал над этим. Колоссальные траты на организацию похищения и сравнительно небольшой выкуп.

Девушка горько усмехнулась, а Пол нетерпеливо дернул плечом.

— Я понимаю, что даже эту сумму вам нелегко было на­скрести, но тем не менее выкуп относительно невысок. Клиенту его выплатить несложно, но и шантажисту прок невелик. Разумеется, если этот шантажист — не Бултон. Но если похищения организует сам Бултон, то затраты ничтож­ны. Это ведь не похоже на разбой в чистом поле, когда не­сколько итальянских крестьян, вооруженных лупарами, по­ хищают западногерманского туриста. Не похоже и на акцию группы террористов, которым нужно во что бы то ни стало похитить какого-нибудь видного политического деятеля или бизнесмена. Здесь совсем иной случай. Кто-то, не щадя тру­дов и материальных затрат, похищает ничем не примеча­тельных предпринимателей, актеров и спортсменов, кото­рым полагается 'средней нормы' охрана, а затем за весьма умеренный выкуп отпускает на свободу. Вчера вечером, перед тем как уснуть, я приблизительно прикинул расходы. Больше половины — чуть ли не три четверти выкупа — ухо­дит на организацию похищения. Затем необходимо под­купить кого-то из людей Бултоиа или из окружения наме­ченной жертвы, чтобы точно знать распорядок дня и систему охраны. Затем неделями вести слежку. Покупать машины, поскольку, как выяснилось, настоящие профессионалы ни­когда не идут на дополнительный риск, связанный с угоном машин. Плюс ко всему надо раздобыть фальшивые доку­менты и оружие, оплачивать труд исполнителей. Нет, Крис­тина, это бессмысленная затея. Ведь можно, совсем не утру­ждая себя, похитить человека подобного ранга, который не пользуется охраной — разве что держит шофера-атлета и со­баку.

— Гм... звучит убедительно, — согласилась Кристина. — И денежки, можно сказать, сами плывут в руки Бултону. Он что, признался? — хихикнула она. Ее рука с губкой скользну­ла ниже, и Пол повернулся к ней лицом. Девушка сделала шаг назад. — Спереди можете обработать себя сами.

Пол шагнул к девушке и обнял ее. Кристина посмотрела ему в глаза, хотела что-то сказать, но Пол закрыл ей рот по­целуем.

Она оказалась в точности такой, как Пол ее себе пред­ставлял: нежной и страстной, податливой и изобретатель­ной; тело ее — упругое, мускулистое — отзывалось на каж­дое его прикосновение. Кристина оказалась чудесной и вос­хитительной, но... это была не Гвен. Пол старался подавить в себе это чувство и не выказать разочарования. Ведь Кристи­на здесь ни при чем. Она не виновата, что для Пола Гвен — единственная на свете и никакая другая женщина не выдер­живает сравнения с ней.