Все ощутимо грубо —И то, что я живу,И холод ледоруба.И все было не так.И все в другом порядке:Вечерний бивуакПод Выборгом в палатке.И не закат горел,А Выборга руины,Не камнепад гремел,А ряд орудий длинных.Не ледоруба сталь,Винтовки ствол морозный,Мне юности не жаль,Мне изменяться поздно.В своей стране роднойЯ знал покой и счастье,И вражий надо мнойВал огневой не властен.Ничто не страшно мне,И я за все ответил,Как эти сны во сне,Как две палатки эти.
ПАМЯТИ ПЬЯНКОВА
На той дороге фронтовойОт ближних зарев снег был розов,И лед на касках голубойВставал щетиною морозной.Заледенев, на лбу коней,Дымясь, позвякивали челки,И на боках и на спинеЛежал узор попоны колкой.То пота липкого струиЗамерзли, превратясь в узоры…Все это видели твоиЛьдом застилаемые взоры.Снег взвихрив, вырвал яму тол,В ночном лесу, в земле гранитнойПривал последний ты нашел,Наш скромный друг неименитый.Что в том, что дружбе году нет,Мы счет иной ведем сердцами,И поднял командир планшетОкаменевшими руками.Пока стоявшие вокругС тобой прощалися по-братски,Занес на карту он, как друг,Твой бугорок земли солдатской.И кони тронулись опять,Таща орудья в снежной пыли,Опять хрипеть и громыхатьВ ту ночь, когда тебя убили.В ту ночь я видел, что и ты.Такой же лес, дорогу, пушки,Весь мир походной маеты,И вьюгу, словно повесть, слушал.Как будто повесть о тебе,Простую, русскую, ночную,О долге, родине, судьбе……С нее свой завтра день начну я.
МЫЗА ХУМАЛА
Я должен был взорваться в этом доме,Я шел к нему все утро, день, всю ночь,Я так мечтал о крыше, о соломе,Чтоб лечь, уснуть и чтоб все мысли прочь.А он стоял на пустыре гореломИ ждал меня, тот домик небольшой,
