Ленинградка с невских берегов. В Арктике, на станции, на льдине, В Антарктиде, в «Мирном» в этот день Рады Емельянцевой Галине, Что в полярный входит бюллетень. На Неве, и в Арктике погожей, Антарктиды белой на краю С ней мое соседит имя тоже, Я же у экватора стою… Я стою на мысе Дондра старом. И за мной вся жизнь стоит моя, Этот мыс не случай, не подарок, Должен был его увидеть я. И к нему пришла моя дорога, Как судьба он входит в этот стих, Я изведал в жизни слишком много, Слишком много — хватит на двоих. Испытанья щедро отпуская, Время щедро и на дней размах. Жажда жизни как вода морская… Соль ее доныне на губах. И за право жить в эпохе славной Жизнью я своей не дорожил, И о том, что было в жизни главным, Я, как мог, стихами говорил. Видел я в пути своем такое. Что не дай вам бог и увидать, Я не знал, что значит жить в покое, От дорог далеких отдыхать. Некогда в Октябрьский вечер, в ветер Начат революции поход. Хорошо с ней странствовать на свете, С ней дышать и с ней идти вперед! И со мной на этот остров ныне Все пришли, пославшие меня, Люди поля, города, пустыни, Дела мира близкая родня. Дело мира нас соединило И меня послало на Цейлон, Над планетой атомная сила Взрывами слепила небосклон. Знали все, что дальше это значит! Кто тогда, шагая по гробам, Гибель человечества оплачет, Как брамин, оплакивавший храм? Саван смерти атомной не ляжет, По земле из края в край скользя, Все народы бодрствуют на страже, Есть у мира сильные друзья! Март стоял. Теплей светило солнце, В Азии шафрановую даль Вез я мира премию цейлонцу, Золотую с Лениным медаль. И у сына древнего Цейлона Заблестели тихие глаза, Когда он, поднявшись, словно с трона, Ту медаль народу показал. И лицо у каждого светилось, Хлопали, смотрели не дыша, Точно вдруг, сияя, приоткрылась Азии неведомой душа! …Мир огромный, в думы погруженный, Красноземный, бледно-голубой, Вечный гул он слышит волн взмятенных, Вечный шорох джунглей над собой.
