опера, разделив всех на группы вели опрос возможных свидетелей.

- Знаете, я кажется, видел человека, - Миша решил рискнуть и проверить дар.

- Опишите, - не заинтересовался оперативник, привыкший к ненадежным свидетелям, которые толком не могли сформулировать собственные показания.

Миша подробно описал свое «видение».

- Узнать сможете?

- Наверно…

Оперативник понимающе усмехнулся. Ну, конечно, как до дела дошло, сразу «наверно, может быть, не скажу точно».

- А почему его убили, случайно не знаете? – скорей по служебной привычке, задал он очередной вопрос.

- Конкурентная борьба, - предположил Миша.

- Ладно, если что, вызовем.

*****

И вызвали. Месяца через четыре. Хрустов уже и работал в другом центре – посолидней – прислали повестку и предъявили к опознанию три маленьких, сутулых личности в серых куртках.

- Вот этот, - Миша «узнал» человека из своего видения с порога.

- Подпишите показания, пожалуйста, - попросил все тот же оперативник, что проводил опрос после взрыва. – Уведите арестованного, - распорядился он. – А подставные свободны.

Арестованного увели, а опер предложил Мише стул и сигарету. От курева Михаил Хрустов отказался, но присел. По лицу опера было видно, что он готов поделиться служебной информацией.

- Вы простите, я Вам тогда не поверил, - сознался, затянувшись сигаретой оперативник.

- Почему? – дежурно удивился Миша, не от неожиданности признания представителя закона, а потому, что от него ждали этого удивления.

- Да больно Вы гладко все рассказали. Не запнулись ни разу, не сбились.

- Из чего последовал вывод, что я вру?

- Ну, - замялся опер. – Не врете, а чуть фантазируете. Вы ж из этих…из колдунов… Может Вам все привиделось, а мы землю носом рой!

- Знаете, а Вы абсолютно правы! – повинился Миша. – Мне все привиделось. Дар у меня: смотрю на огонь и вижу причину его возникновения.

- Это что же… Это как же… Выходит Пистона мы отпустить должны? Вы же… Вы же уверенно его опознали! – сигарета выпала из рук мужчины и покатилась по бумагам, чудом их не подпалив.

- Так я его видел!

- Фу! – вздохнул опер облегченно, поспешно туша окурок и смахивая в корзину. – Шутки у Вас, Михаил Михайлович.

Миша мысленно махнул рукой и не стал больше смущать оперативника тем, во что тот не верил, и чего не понимал.

- Вот Вы же не колдун, а Пистона этого нашли. Среди множества тысяч людей в Москве нашли одного, - сказал Хрустов.

- И не в Москве вовсе! В Дмитрове, - похвалился опер, вновь чиркая зажигалкой. – Сидел как крот, в подполе, только попить-поесть и вылезал.

- Однако нашли.

- А как же! Следственные мероприятия, то, се… Он в помощниках у Фомы ходил. Слыхали, нет?

- Нет, откуда?

- Да уж. А Фома контролирует участок Ваших конкурентов – центр Цепкова Игоря. У Цепкова с Головиным произошли расхождения во мнениях, отсюда результат – взрыв машины Головина. Вы же теперь как раз у Цепкова и работаете?

Михаил кивнул. Что-то подобное он и подозревал.

*****

Игорь Цепков тщательней погибшего Головина просчитывал будущее. Нанимал только дипломированных специалистов, посылал на курсы повышения квалификации, приглашал китайских массажистов и акопунктурщиков.

У него в центре имелись кабинеты астрологов и предсказателей, но если у обратившегося клиента диагностировались признаки физического недомогания, то его немедленно отправляли к профессиональным медикам. Лечить обрядами и заговорами серьезные заболевания Цепков запретил. Центр процветал, в клиентуре недостатка не было.

Мишу Хрустова Игорь Цепков, как в свое время Роман Головин, выделял особо. Миша единственный, кто успешно вытаскивал людей из запоев и наркотической ломки. К тому же он не редко указывал источник, первопричину того, почему человек уходил в пьянство или наркотический дурман. В дело вступали психологи центра, и совместными усилиями возвращали семьям не мало заблудших душ.

Второй категорией клиентов, ломившихся к Мише, были женщины. Он виртуозно лечил травами женские болезни и бесплодие. Жена самого Игоря Цепкова смогла родить только после курса лечения у Хрустова. Самое интересное, что рецептов настоев и обтираний Михаил не скрывал, но у него эффект был, а у других – нет.

«Слово он знает!» - шушукались за спиной.

*****

- Михал Михалыч, - в кабинет Хрустова заглянула Гаинэ, а попросту Нелли Гаимова, штатная ворожея центра. – Вопросик можно?

Гаинэ систематически строила Мише глазки и приглашала испить кофеек. Молодой человек устал изобретать для нее отговорки, но пока оборону держал.

- Михал Михалыч! – Гаинэ выставила обтянутую чулком ножку подальше из разреза юбки.

- Да, я – Михал Михалыч, - с вздохом ответил целитель.

- Я хочу к Вам мадам одну отправить. Возьмете?

- Что за мадам? С чем?

- Ой! – Гаинэ присела к столу, до предела выгнув спину и выпятив полную грудь. – Богатая мадам, деньги сотнями считает! Пришла ко мне приворот сделать на мальчика одного… Смех! Он ее лет на двадцать младше! Хорошенький, конечно, просто лапочка.

- Они вместе что ли приходили? – поднял брови Миша.

- Ой! Фотографию она приносила! Вместе, скажете тоже… Небось под пыткой не сознается, что к ворожее бегала!

- Ладно, - прервал ее Хрустов. - Что у нее?

- Так вот! Я начала работу… Свечи, ладан, ну, как полагается. А она сидит и морщиться. Я испугалась, что впечатление не произвожу! Вы знаете как это важно? Я темп надбавила, верчусь вокруг колбасой. Окуриваю ее ароматической палочкой, а у нее пот на верхней губе выступил, и под глазами тени черные. Спрашиваю, дискомфорт чувствуете? А она: не обращайте внимание, у меня уже неделю боли, пилюлю сейчас приму и пройдет. Только воды дайте. Воды я ей дала… Что скажете, Михал Михалыч?

- Ничего не скажу. Мадам вашу я не осматривал, судить не берусь. А почему ко мне, а не к Дмитрию Ильичу, например?

- Говорю же: мадам богатая сильно, денег дает без счета, - дивясь Мишиной недогадливости сказала Гаинэ, наваливаясь грудью на стол.

- Приводите, - Миша посмотрел на часы, он ожидал клиента.

Мадам, приведенная Гаинэ, явно училась накладывать макияж у какого-нибудь племени индейцев. Яркость красок ставилась во главу угла. Взглянув на нее Михаил почувствовал легкий укол тревоги.

- Умойтесь, - велел он.

Мадам сбегала в женскую уборную. После помывки оказалось, что мадам лет на пять-шесть моложе, чем в боевой раскраске. Но кожа отливала серым, а под глазами лежали черно-сизые тени.

Целитель взял ее ладонь в свою. Перед внутренним взором мелькнуло пепелище.

- Молодой человек, - заговорил он, прикрыв веки. – Светловолосый, на подбородке шрамик. Стоит в