сразу: 'Хватов, пошел вон!..'
* * *
— Людмила, распечатай-ка в десяти экземплярах и развесь на всех этажах.
— Бут сделано!
* * *
п.1
Т. н. 'Общественный совет 9-го подземного этажа' объявляю распущенным, как противоречащий уставу 'Ковчега'.
п.2
Эвакуированному 4-й категории канд. физ.-мат. наук Беспалову Г. М. делается строгое предупреждение о недопустимости на эвакобазе подобных инициатив с отвлечением сотрудников базы в рабочее время.
В качестве штрафной меры лишить Беспалова Г. М. права доступа к текущей периодике сроком на две недели.
п.3
Эвакуированного 4-й категории Хватова Устина Устиновича за внеочередное дежурство по этажу премировать командирскими часами, книгой 'История российской приватизации', т.1 и билетом на просмотр художественного фильма 'Эммануэль-4'.
п.4
Эвакуированного 4-й категории Вольфсона Л. А. за несоблюдение правил общежития (занятие душевой дольше установленных 20 минут, отчего создаются очереди) поставить на дежурство в ночную смену сроком на 2 месяца.
п.5
Секретаря канцелярии эвакобазы 'Эдельвейс', эвакуированную 3-й категории Нэлькину Людмилу Алкивиадовну за распространение слухов лишить права посещения видеотеки сроком на…
'Блин!..'
— Жорес Марленович!
— Ты о чем, Людочка?
—
— Да ладно, эка беда, ты же, я знаю, уже сто раз видела.
— А хоть бы и двести! Какие слухи?! Что я такое распространяла?!
— Ну там… всякие… нелепые… Про Вольного Охотника например…
— Слухи?! По-вашему, слухи, да?!
— А что же еще? Нет его! Не существует в природе, понимаешь?
— Ну если слухи — тогда и письмо от него не получите! Зачем — если, говорите, его нет!
— Какое еще письмо?
— От него самого, от Охотника этого, которого нет, который — только по слухам.
— Что за письмо?! Где?!.. Как оно сюда попало?!
— Вот уж не моя забота — как! У своего Хватова спросите… По воздушной почте, наверно. В общем, на столе у меня лежит. Может, мне его — в корзину, а то снова скажете — слухи распространяю и приказ какой-нибудь сочините.
— Ладно, Людмила, не дури, давай сюда… Чего стоишь, пошевеливайся!
— А с приказом как быть? Может, я этот пятый параграф-то уберу?
— Да делай ты что хочешь!.. Так письмо где? Долго прикажешь ждать?.. Ну!..
—
* * *
— Вот, полюбуйтесь, Николай Николаевич! Сегодня оказалось на столе у Людмилы Нэлькиной, моей секретарши.
— Что это?
— А вы почитайте…
— Ладно…
— Нет, сейчас, сейчас почитайте!
— Гм-м…
Что ж это происходит, а, господа хорошие? Строите для себя шлюпчонку, чтобы сбежать с нашего общего корабля? Вполне в духе неких малосимпатичных животных из семейства грызунов.
Ах, заранее знаю ваши возражения: для всех на 'Ковчеге' все равно не хватит места, поэтому спастись должны достойнейшие, дабы по окончании бедствия возродить нашу цивилизацию; именно так, де, когда-то поступили древние шумеры, пережившие потоп и ставшие учителями последующего человечества.
Вполне шулерская, скажу вам, логика, ибо этих самых 'достойнейших' отбирает ни кто иной, как снова же вы. И чему же научите возрожденную цивилизацию например вы, достойнейший г-н Петросянц с вашим гаремом из шести длинноногих наложниц, коих вы по своему почину эвакуировали на 'Ковчег' под предлогом, я так понимаю, их будущей незаменимости?..
— Гм-м…
— Да чушь, полная чушь, Николай Николаевич! Если он про Селюнину, так она кандидат искусствоведения, очень ценный специалист! А Ляхова — мастер-парикмахер, каких в мире поискать!
— Гм-м-м…
…А вы, достойнейший г-н Самаритянинов? Будете учить, как отрывать от казны куш в четверть бюджета размером?..
— …ть его в …!
— Полностью с вами согласен!
…Знайте же, господа достойнейшие, что есть кому заступиться за попранную вами справедливость, за сирых и обиженных, кому нет места на вашем 'Ковчеге'. Есть кому заступиться за них, ибо я рядом, я, видящий ваш каждый шаг,
племени рефаимов Ог Второй,
вольный охотник.
— …Интересно все-таки, Жорес Марленович, на кого он работает?
— Если 'вольный' — может быть, вправду ни на кого кроме как на себя?
— Как-то не верится. Не многовато ли он знает для одиночки? Ох боюсь, кто-то за ним стоит. Кого мы
