Утром накануне дня летнего солнцестояния Мэри разбудил стук в дверь. Поднявшись, она выглянула в окно и увидела Габана Дугласа.

— Я нужна в доме? — спросила она, приоткрыв ставни.

— Да, и поскорее! — крикнул он.

Мэри поспешила вверх по холму и успела догнать Агнес Дуглас, местную повитуху.

В доме их встретила Орва.

— Она в новой спальне. У нее схватки уже с полуночи.

— Где лэрд? — спросила Мэри.

— Не отходит от нее, хотя мне бы не понравилось присутствие мужчины в такой час, — язвительно заметила Орва.

— Кому как, — безмятежно отмахнулась Агнес.

Женщины вошли в спальню.

— Слава Богу, вы здесь, — нервно пробормотал Кир.

— Я рожаю, Кир. Не умираю! — резко ответила Сисели.

— Идите к мессе, милорд, сообщите обо всем Эмброузу. Потом возвращайтесь сюда и позавтракайте. И как раз успеете к рождению младенца, — предложила Агнес. — Не мешало бы помолиться, чтобы роды были быстрыми, а мужчина всегда успокаивается после сытной еды.

— Иди, — поддакнула Сисели.

Кир тут же исчез. Когда она рожала Джоанну, он так не нервничал. Что это с ним?

«Ты любишь ее», — прошептал внутренний голос.

— Да, люблю, — пробормотал лэрд. — Смилуйся надо мной, Господи! Я ее люблю и чувствую, как с каждой минутой слабею.

Выругавшись, Кир вспомнил совет повитухи и отправился в церковь.

Агнес тем временем осмотрела Сисели и кивнула:

— Все в порядке, миледи. Еще несколько часов, и мы положим ребенка вам на руки.

Весь прекрасный летний день Сисели старалась привести свое дитя в этот мир. Вернулся Кир с отцом Эмброузом. Позавтракав, они попросили разрешения войти в спальню. Священник молился вместе с женщинами, а Кир держал руку жены и старался ее ободрить. Наконец, когда солнце еще высоко стояло в небе, Сисели, вцепившись в подлокотники родильного кресла, с оглушительным криком вытолкнула ребенка.

Агнес легко поймала новорожденного и отдала Мэри, а сама стала ожидать, пока выйдет послед. Малыш орал во всю глотку.

Один взгляд, и Мэри широко улыбнулась, осторожно подняла голенького, вопящего младенца и показала отцу.

— Парень, Сисели! — торжествующе заорал Кир. — Ты родила мне прекрасного, крепкого мальчишку!

Наклонившись, он поцеловал жену в губы.

— Дайте мне посмотреть! Дайте посмотреть! — попросила Сисели.

Они положили ей на руки окровавленного, плачущего малыша.

— О Господи! — тихо сказала она. — Он и вправду пошел в отца, верно? Как ты назовешь его, Кир?

— Йен Роберт, — не колеблясь, ответил тот. — В честь моего покойного кузена и твоего отца.

Сисели нежно улыбнулась ему:

— Я счастлива это слышать, милорд.

Мальчик перестал кричать и, открыв глаза, посмотрел на склонившихся над ним родителей. Глаза его оказались светло-голубыми.

Сисели отдала ребенка Мэри. Та принялась обтирать ребенка и заворачивать в свивальник.

— Пойду за Джоанной, — решил Кир.

Сисели кивнула.

Кир почти сразу же вернулся с дочерью на руках. Сзади шла Орва. Кир поднес Джоанну к колыбели, где уже лежал новорожденный.

— Смотри, милая, мама принесла нам маленького парнишку. Это твой брат.

Джоанна сунула палец в рот и, поразмыслив, покачала головой:

— Нет. Джана — мамина дочка.

— Правильно, любовь моя, — улыбнулась Сисели. — Но теперь у тебя есть братик, и он будет маминым сыном.

— Нет! Не хочу! — заупрямилась Джоанна.

— Она привыкнет, — заверила Мэри. — Первенец всегда ревнует следующих детей. Со временем она поймет и увидит, что вы ее по-прежнему любите, миледи. И через год парень вырастет настолько, чтобы с ним можно было играть. Тогда все изменится. Не расстраивайтесь из-за этого.

Орва унесла малышку, пообещав показать праздничные огни и угостить сахарным печеньем. Довольная Джоанна поцеловала мать и отчима. Агнес и Мэри приняли послед, который потом намеревались зарыть под большим дубом. Сисели обтерли теплой водой, надели чистую камизу и уложили в кровать, после чего женщины пожелали лэрду и его жене спокойной ночи.

Кир лег рядом с женой и поцеловал ее руку.

— Спасибо за сына, — прошептал он.

— Ты любишь меня? — лукаво спросила Сисели.

— Да, — признался он, к ее удивлению, поскольку она не думала одержать победу так быстро. — Я люблю тебя, жена.

— А если бы я родила дочь? Все равно любил бы? — не унималась Сисели.

— Да, — вздохнул он. — Все равно. Боюсь только, что моя любовь лишает меня сил.

— Нет, Кир! — мудро возразила Сисели. — Любовь делает человека сильнее. Особенно если она взаимна. Погоди и увидишь. Теперь мы единое целое. И никто не сможет выстоять против нас.

Кир неожиданно понял, что Сисели права. Поразительно! Все эти годы он считал, будто любовь к женщине лишает мужчину сил. Но может, он просто любил не ту женщину? А вот Сисели предназначена для него. Она всегда будет стоять рядом, плечом к плечу и никогда не предаст.

Он снова припал к ее губам.

— Я люблю тебя. И всегда буду любить, Сисели, моя прекрасная жена.

— Знаю, — выдохнула она. — И я всегда буду тебя любить. Завтра же нужно сообщить хорошую новость королеве.

— Да, — согласился Кир и неожиданно вспомнил приказ короля.

Он остается в Гленгорме, пока Сисели не родит сына. Но теперь ему придется ответить на призыв короля. Да, он отчасти счастлив, что сможет заработать славу и милость повелителя. Но одновременно Киру хотелось, чтобы северные лорды по собственной воле принесли королю клятву верности, чтобы он мог остаться в Гленгорме со своей драгоценной женой и детьми.

Желание Кира, похоже, исполнилось. Только следующим летом Яков Стюарт собрался в поход на