— А теперь что? — спросила она.
— Момент истины, который ты ждала в радостном нетерпении. Будем сажать твою попку в седло.
— Сейчас станцую ритуальный танец радости. — Поймав его вопросительный взгляд, она спросила: — Разве не видишь, как я рада?
Уголки его губ приподнялись.
— Это написано у тебя на лице. — Он подтянул стремя. — Поставь сюда левую ногу, возьмись за луку седла для опоры и перекинь правую ногу через лошадь.
— Назад пути нет? — И не дожидаясь ответа, но следуя его инструкциям, она забралась на лошадь.
Прекрасно: она парит над землей. Но ужас слишком высоко над землей. Это было пугающе и волнующе одновременно.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Как волосы на лягушке, — сказала она. — Только не спрашивай, что это значит.
— Я и не собирался. Ты нервничаешь и болтаешь глупости.
Неужели он так хорошо ее понимает? Ей это совсем не понравилось.
Она опасливо смотрела на стремя и свою ногу над ним.
— Я не претендую на всезнание, но насмотрелась достаточно вестернов, чтобы знать: нога должна быть в стремени.
— Я сейчас подтяну. Немного укоротим… — Он сделал это, затем взял ее лодыжку и вставил ногу в треугольник стремени.
Ощущение его сильных пальцев на ноге заставило учащенно биться ее сердце, даже мурашки побежали по спине.
— Я все поняла. Кто лезет вверх, падает. И что может быть легче, чем свалиться с лошади?
Она начала слезать с лошади.
— Погоди, — остановил он. — Мы еще не все сделали. Куда ты спешишь?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Я не спешу, — отрицала она.
Как же, подумал он, если и преодолела свой страх перед лошадью, то его боится по-прежнему. Это так же очевидно, как если бы она стала махать перед ним крестом и нацепила бы на шею амулет из чеснока. Похоже, ждет не дождется побыстрее сбежать отсюда.
— Выслушай еще несколько замечаний, чтобы чувствовать себя в безопасности во время похода.
— Каких? — Она взяла поводья. — Ой, пошла. Остается цепляться за жизнь и надеяться на лучшее. Быстрее! Что мне еще надо знать?
— Во-первых, держи оба повода в левой руке. — Он сложил их вместе и вложил ей в ладонь, которая дрогнула от его прикосновения.
— А как она поймет, куда я ее посылаю?
— Веди руку вправо или влево. Она поймет твой посыл. Для остановки мягко потяни повод на себя. Чтобы снова пошла, сожми бока пятками и причмокни. И продолжай цепляться за жизнь и надеяться на лучшее.
— Все понятно, — и она опять начала слезать с лошади.
— Разве ты не хочешь попробовать?
Она затрясла головой.
— Уже поздно, и меня ждут четверо голодных детей в доме. Надо их покормить.
Она приподнялась в седле и неловко занесла одну ногу, пришлось подхватить ее за талию, чтобы она, потеряв равновесие, не упала. Пи Джей высвободила ногу из стремени и, твердо встав на ноги, быстро отстранилась от Кейда.
— Я пойду, — повторила она. — Ты, наверное, тоже голоден.
Еще как, подумал он, не сводя глаз с ее губ, но вслух сказал только:
— Поесть не мешало бы.
— Приходи скорее. — Выходя из денника, она обернулась. — Кейд?
— Да?
Он положил седло на место и посмотрел на нее.
— Спасибо за урок и за то, что ты заставил меня попробовать. Я теперь не так боюсь лошадей.
И она ушла. А он пожелал себе стать еще лучшим учителем, чтобы научить ее не бояться его самого. Может, она и права, что держит дистанцию. Сейчас они друзья, их связывают взаимная симпатия и уважение, хотя он не понимает, что она увидела в нем. Лучше оставить все как есть. Если они перейдут грань, ему будет сложнее потом расставаться.
Отец всегда упрекал его, что он, неблагодарный, не ценит ранчо. И сейчас он ценил случай, который свел его с Пи Джей. Но как сдерживать свои чувства, как убедить себя, что он не хочет оставить ее здесь?
Уже через неделю после первого урока верховой езды Пи Джей уверенно сидела в седле, двигаясь за Кейдом, возглавлявшим процессию, и за Эмили. Девочка хотела ехать вместе со Стивом, объясняя, что она уже большая, ей скоро исполнится восемь лет. Кейд терпеливо растолковал Эмили, что, даже если бы ей было сто восемь лет, ее лошадь обучена ходить только вместе с его лошадью. Пи Джей понимала, что эта отговорка специально придумана для девочки. Он сам хотел присматривать за ней, а Пи Джей поставил следом за дочкой по той же причине — быть поближе к нему.
За ними ехал Тодд, затем Марк, и завершал процессию Стив. Она вспомнила, как подросток покраснел от гордости, когда Кейд сказал ему, что он в седле как гусь в воде и что понадобится его помощь и опыт в арьергарде.
Через полтора часа езды Пи Джей пожалела, что не послушалась Кейда, который советовал поупражняться перед походом для выработки привычки сидеть в седле. У нее болели даже те места, о существовании которых она и не подозревала до сегодняшнего дня. И она уже малодушно подумывала, что лучше уж лежать в грязи, чем сидеть в седле, которое казалось гранитной плитой всякий раз, когда она подпрыгивала.
Но больше всего хотелось, чтобы Эмили была повыше ростом. Тогда Пи Джей не видела бы широкие плечи Кейда, который в седле выглядел великолепно. Она вздохнула. Похвальное для матери желание спрятаться за спиной дочери.
Кейд остановил коня, и остальные лошади тоже остановились. Такое понимание он называл стадным чувством.
— Внимание! — поднял он руку.
Мальчики подъехали ближе.
— Мы здесь заночуем? — спросил Тодд.
Кейд кивнул.
— Да, место хорошее.
— Почему именно здесь? — поинтересовался Марк.
— Тут неподалеку река, — ответил Кейд. — Вы умеете плавать? — Мальчики, все трое, энергично закивали головами. Он посмотрел на Эмили. — А ты, малышка?
— Конечно, умею! Мне же восемь скоро.
Ей исполнится восемь, и они уедут домой, напомнила себе Пи Джей. Мысль о возвращении к привычной жизни не порадовала ее, как можно было ожидать. Эмили так счастлива на ранчо, что даже ни разу не заговорила о своих прежних друзьях. Да и она сама не скучает по дому. Не до того, ее мысли заняты красавцем ковбоем.
Кейд оглядел ребят.
