умерших и воскрешали бы их своим плачем. Нет, это невозможно. Погрузи тело в нектар бессмертия Амриту — оно не сможет вернуться к жизни. Зачем же тогда плакать о неизбежном, неминуемом?

Ты можешь сказать, что ты плачешь об Атме, о духовной сути. Это показывает еще большую глупость. Смерть никогда не может даже приблизиться к Атме. Атма вечна и чиста. Ясно, что у тебя совсем нет знания об Атме (Атма-джнаны).

Кроме того, скажу о кшатрии, сражающегося во исполнение своего долга, Свадхармы. Исполняй свой долг независимо от прочих соображений. Ты спрашиваешь: „Как могу я убить Бхишму в бою?“ Но все они пришли, чтобы убивать и быть убитыми; ты же не убиваешь их у них дома. Конечно, это адхарма — убивать их в своих домах, но на поле боя — как это может быть против дхармы? Мне жаль, что у тебя совершенно отсутствует распознавание (вивека).

Довольно. Встань и подготовься к бою. Зачем клониться к земле под тяжестью бесполезного эго? Не ты, а Господь — причина всего. Высшая Сила движет всем. Узнай и прими это.

Бхишма, Дрона и прочие, как истинные воины и кшатрии, пришли, чтобы участвовать в битве. Они не плачут, подобно тебе. Подумай об этом. Они не станут печалиться и отступать. Арджуна! Помни, что для тебя это время испытания! Позволь Мне сказать тебе еще: не было времени, когда Меня не было. Почему? Никогда не было времени, когда даже тебя и всех этих царей и царевичей не было. Тат — это Параматма, Высшая Душа, Твам — это Дживатма, индивидуальная душа; и то, и другое были одним и тем же, являются одним и тем же и будут такими всегда. Прежде кувшина, в кувшине и после кувшина была, есть и будет глина».

При этих словах Арджуна испытал прилив мудрости и ясности сознания. Он сказал: «Может быть, Ты — Бог; может быть, Ты — бессмертен. Я оплакиваю не Тебя, а таких, как мы: пришедших вчера, живущих сегодня, уходящих завтра. Что происходит с нами? Пожалуйста, поведай мне».

Здесь необходимо хорошо понять следующее. Тат, то есть Бог — Нитйам, вечен; всякий признает это. Но Твам, отдельное существо, также есть Бог (Аси)! Оно также вечно, хотя это нельзя понять столь же легко и быстро. Поэтому Кришна разъясняет это, говоря: «Арджуна! Ты так же вечен, как Абсолют. Рассматриваемая вне ограничений, индивидуальная душа — всеобща. Прежде появления драгоценного украшения есть только золото; и после того, как название и форма драгоценного украшения исчезли, золото остается. Подобным же образом Атма продолжает существовать, с телом или без тела.

Хотя и связанная с телом, Атма не затрагивается гунами и дхармами, у нее нет качеств и особенностей. Тебя не затрагивают изменения, через которые проходит тело при развитии от ребенка до подростка, от подростка до молодого человека, от молодого человека до человека среднего возраста, а от него — до старика. Ты продолжаешь существовать, несмотря на все это. То же самое бывает и при гибели тела: Атма остается. Поэтому герой не будет печалиться из-за перемены, называемой смертью», — Кришна говорил это с такой выразительностью, что колесница сотрясалась!

Арджуна все еще был охвачен сомнением. «О Господь, — начал он, — Ты говоришь, что телесные изменения подобны стадиям бодрствования, дремоты и сна. Но мы не забываем пережитое, пробуждаясь от глубокого сна. Опыт же прошлых рождений уничтожается в памяти событием, называемым смертью». Кришна отвечал, что невозможно вызвать в памяти весь опыт, но можно припомнить некоторый. Ведь Атма продолжает существовать, хотя средство ее передвижения меняется.

Затем Арджуна перешел к другому вопросу — вопросу, который тревожит многих, помимо Арджуны. Вот почему Кришна говорит: «Дхирастатра на мухйати» — «Дхира не обманывается этим». Он не говорит, что только Арджуна не должен обманываться этим. Он хочет наставить все колеблющиеся умы. Кришна разрешает всякое сомнение, лишь только оно возникает. Он говорит: «Арджуна! Проходя через три эти стадии, буддхи, разум, кое-как ухитряется сохранять некоторые впечатления. Но он также уничтожается, когда умирает тело. Все сразу же забывается. Память — функция разума, а не Атмы.

Теперь подумай вот о чем: ты не можешь сейчас сказать точно, где ты был в определенный день десять лет назад, не так ли? Но ты был в этот день, десять лет назад. В этом нет сомнения. Ты не осмелишься отрицать, что ты тогда жил. Так же было и в жизни прежде этой твоей жизни, хотя ты и не помнишь, какой и где. Мудрого человека не вводят в заблуждение такие сомнения, они не тревожат его.

Атма не умирает; тело не вечно. Не думаешь ли ты, что твоя печаль из-за возможной смерти твоих противников сделает их Атму счастливой? Это безрассудная мысль. Атма не радуется и не скорбит, что бы ни происходило. Пусть чувства знают свое место; нет причины бояться. Два состояния — радость и печаль — возникают, лишь когда чувства приходят во взаимодействие с объектами. Когда ты слышишь, как кто-то бесчестит тебя, ты чувствуешь гнев и печаль; но такого волнения может не быть, если слова не достигают твоих ушей. Движение чувств к объектам — причина скорби и ее обратной стороны, радости.

Это подобно теплу и холоду: в холодное время года ты стремишься к теплу, а в жаркое время ты ищешь прохлады. Контакт чувств с объектами в точности подобен этому. До тех пор, пока мир — существует, соприкосновения с объектами нельзя избежать; до тех пор, пока ноша предшествующих рождений — существует, скорбь и радость неизбежны. Все же можно овладеть искусством, дисциплиной, тайной избегать их, относиться к ним без беспокойства.

Что толку ждать, пока стихнут волны, чтобы войти в море для омовения? Они никогда не прекратятся. Мудрый человек узнаёт способы избежать удара набегающей и потока отходящей волны. Но морские купания полезны. Некоторые люди избегают их, поскольку они слишком ленивы, чтобы научиться, Арджуна! Одень доспехи стойкости, Титикши, и удары удач и неудач никогда не повредят тебе.

Титикша означает сохранение равновесия перед лицом враждебного, способность отважно выносить двойственное. Это — преимущество сильных, сокровище отважных. Слабый человек волнуем, как перья павлина; они всегда в беспокойстве, не останавливаются даже на мгновение. Они колеблются, словно маятник, туда и сюда; сейчас — к радости, а в следующий момент — к печали.

Здесь следует остановиться на одном вопросе. Стойкость отличается от терпеливости. Титикша не есть то же, что и Сахана. Сахана означает — выносить что-либо, терпеть что-либо, поскольку тебе некуда деться; иметь возможность преодолеть это, но не обращать на это внимания… это духовная дисциплина. Терпеливо сносить внешний, двойственный мир при одновременном внутреннем равновесии и покое… это путь к Освобождению. Выносить все, сохраняя способность распознавать — такой тип Саханы приведет к хорошему результату.

(Вивека — слово, обозначающее такое распознавание. Оно означает способность сознавать то, что зовется „агамапайина“, природа материального мира, то есть мира объектов, которые „приходят и уходят“ и не вечны.)

Вообще говоря, человек ищет только счастья и радости; ни при каких обстоятельствах он не захочет горя и несчастья! Он относится к счастью и радости как к своим лучшим друзьям, а к горю и несчастью — как к прямым врагам. Это великая ошибка. Когда человек радостен, велик риск скорби; страх потери радости будет преследовать человека. Несчастье порождает поиск, распознавание, самопознание и страх еще худших вещей, которые могут случиться. Оно пробуждает вас от лености и самомнения. Счастье заставляет человеческое существо забывать свои обязанности перед самим собой. Оно вовлекает человека в эгоизм и в грехи, к которым приводит эгоизм. Горе же делает человека чутким и осторожным.

Поэтому несчастье — настоящий друг; счастье расходует запас заслуг и пробуждает низкие страсти. Поэтому оно, в действительности, — враг. Несчастье открывает глаза, оно способствует размышлениям и самоусовершенствованию. Оно наделяет новым и ценным опытом. Счастье набрасывает покров на впечатления человека, что делает его бесчувственным и несговорчивым. Поэтому к трудностям и проблемам следует относиться как к друзьям; по крайней мере, не как к врагам. Но лучше относиться и к счастью, и к несчастью как к дарам Бога. Это — самый легкий путь к освобождению.

Не знать этого — самое большое Неведение. Столь невежественный человек слеп; в действительности, счастье и несчастье подобны слепому, которого всегда должен сопровождать зрячий человек. Когда ты приглашаешь слепого человека, ты неизбежно должен пригласить и зрячего, потому что