Гротескная небесная конструкция была четко видна в морозном воздухе, вспарываемом острыми носами краснозвездных истребителей. Хрустально-прозрачные диски воздушных винтов, изящные закругления крыльев, сверкающие на солнце каплевидные фонари кабин – звено Як-1Б было воплощением небесной грации. В отличие от воздушной связки из чудовищного самолета-буксировщика He-111Z и «крылатого мутанта» – огромного грузового планера Me-321 «Giant» – «Гигант».

Это был огромаднейший «небесный грузовик» взлетной массой тридцать девять с половиной тонн. Он был способен одновременно перебрасывать по воздуху сразу двадцать тонн военного груза или двести полностью экипированных солдат. Выглядел ширококрылый «Гигант» словно вырубленный топором, практически безо всякого намека на аэродинамику. В Люфтваффе его так и прозвали: «Fliegendschuppen» – «Летающий сарай».

Ну а буксирующий его самолет и вообще выглядел летающей диковиной. He-111Z – «Z» означает Zwilling – «спарка» или «близнец». Данный крылатый курьез был «сиамским близнецом», составлен из двух фюзеляжей бомбардировщиков He-111H6, сросшихся вместе общей секцией крыла. Таким образом, к двум по два двигателям добавлялся и еще один, на той самой общей секции.

Сверхмощный пятимоторный самолет предназначался именно для буксировки грузовых планеров «Гигант». Он имел довольно внушительное оборонительное вооружение, вдвое превосходящее арсенал одиночного бомбардировщика. И в этом как раз четверка летчиков-штрафников успела убедиться. Огненные нити трассирующих пуль стали плести вокруг краснозвездных истребителей смертельную паутину.

– Я – «Леопард», расходимся! – скомандовал Волин. Он не прекращал вертеть головой, что называется, «на триста шестьдесят градусов». Но истребительного прикрытия немецкой «воздушной упряжки» нигде не было видно. Наверное, немцы понадеялись на мощное оборонительное вооружение He-111Z. Но они не учли мастерства советских летчиков. – Набираем высоту и атакуем сверху, огонь – по моему сигналу!

– Вас понял, «Леопард», выполняем!

Старший лейтенант Волин потянул ручку на себя, выполняя петлю Нестерова. Перевернувшись вниз головой в высшей точке фигуры, он откинул голову на заголовник бронеспинки, взглядом цепко ухватив скользящий на фоне земли разлапистый ширококрылый силуэт с крестами на крыльях. Ага, вот ты где – теперь хрен ты от меня куда денешься… Только в землю!

Подтянув самолет к горизонту, Александр Волин начал пикирование. Ведомый, как привязанный, держался за его левым крылом. С другой стороны пикировала вторая пара летчиков-штрафников. Старший лейтенант продолжал тянуть ручку на себя, сопровождая взглядом аэросцепку вражеского планера и самолета-буксировщика. Кольцо прицела давно уже перечеркнуло их, но дистанция была все еще велика. Вынес точку упреждения вперед и вверх. Еще немного… Опытный воздушный боец прекрасно понимал, что необходимо точно определить момент открытия огня: начнешь стрелять раньше – цель сманеврирует либо рассеивание пуль и снарядов будет велико, а откроешь огонь впритык – пролетишь мимо, и это в лучшем случае. А можно ведь и столкнуться…

Ну, вот сейчас! Предохранительная скоба давно сброшена. Пальцы давят гашетки пушки и пулеметов. Огненные трассы уносятся в самую уязвимую точку огромного пятимоторного He-111Z – в тот самый средний двигатель, расположенный на перемычке крыла, соединяющего обе конструкции.

– Бьем в одну точку!

Восемь трассирующих очередей четырех советских истребителей бьют по центральному мотору, попутно терзая широкие крылья и массивные фюзеляжи «воздушного близнеца».

В итоге окутался дымом и пламенем не центральный, а соседний, левый внутренний мотор. Попутно несколько десятков пуль изрешетили остекление левой кабины, правда, без видимого результата.

– Ах ты, черт! – выругался старший лейтенант Александр Волин. – Повторить атаку!

– Я – «Третий», я подбит! – Головной «як» второй пары отчаянно дымил мотором. На выходе из пикирования он выскочил впереди «Хейнкеля-Близнеца» и совершенно неожиданно попал под огонь автоматической 20-миллиметровой пушки MG-FF, установленной в левом фюзеляже спаренного самолета.

– «Третий», я – «Леопард», выходи из боя, прием! Как понял меня, «Третий», ответь!

– Понял, командир, иду домой… – сокрушенно ответил летчик. «Як», оставляя за собой на фоне прозрачно-голубого неба и белого снега чернильно-черный шлейф дыма, со снижением потянул на свой аэродром.

– Я – «Леопард», второй заход! Сбить эту гадину!

– Выполняем, прием.

Тройка краснозвездных истребителей пронеслась над воздушной сцепкой, расстреливая двигатели «Цвиллинга». Несколько пулеметно-пушечных очередей буквально растерзали центральную секцию крыла и двигатель с мотогондолой. Огромная конструкция не выдержала и разломилась. Полыхнуло яростное пламя. Вращаясь, словно в замедленной съемке, две половинки гигантского самолета, объятые огнем и дымом, понеслись к земле с высоты в две с половиной тысячи метров. Два полсамолета сопровождал целый рой горящих обломков поменьше.

Но хуже всего пришлось огромному планеру Me-321. «Гигант» был зацеплен за своим сверхмощным буксировщиком двумя тросами. Один из них пилотам планера удалось отцепить. А вот второй буксирный трос тянул Me-321 вслед за горящими обломками «Хейнкеля-Близнеца» – на верную погибель.

Советские летчики, даже если бы и захотели, не смогли бы подбить «Гиганта»: практически весь боекомплект они расстреляли по He-111Z. В итоге Me-321 гробанулся вслед за огненным фонтаном, отметившим падение «Хейнкеля-Цвиллинга».

– Так им, сволочам, и надо! – ожесточенно сказал по рации кто-то из летчиков.

В следующий раз звено Як-1Б под командованием старшего лейтенанта Александра Волина поднялось на перехват транспортных «Юнкерсов-52». Две тройки Ju-52 прикрывала всего пара истребителей Bf-109G2. «Мессершмитты» предпочли не ввязываться в бой, а сразу ушли со снижением.

Александр Волин вместе с новым ведомым Иваном Тарасовым с первого же захода сбили по транспортнику. Атаковать тихоходные трехмоторные машины было сущим удовольствием. Просто – словно по воздушному конусу учебную огневую задачу отрабатываешь.

Заместитель командира штрафной эскадрильи неторопливо прицелился и короткими очередями поджег правый двигатель «Тетки Ю».

Высоко над кабиной Як-1Б прошла очередь воздушного стрелка «Юнкерса». Но оборонительное вооружение тихоходного немецкого транспортника, состоящее из верхнего стрелка с пулеметом «MG-17», обращенным в заднюю полусферу, и двух пехотных пулеметов в окнах по бокам салона, годилось лишь для самоуспокоения, но никак не для серьезного боя с сильным и маневренным противником. К тому же пулеметы в квадратных иллюминаторах салона имели очень узкие, ограниченные секторы обстрела.

Транспортный «Юнкерс» задымил и рухнул в глубокий снег. Всю трассу транспортников отмечали на земле обломки сбитых транспортных самолетов. Чего только не было в этих грудах искореженного «крылатого металла»! Покореженные остатки «Хейнкелей-111», которые использовались теперь не как бомбардировщики, а как транспортные самолеты. Почтовые «Юнкерсы-86», транспортные Ю-52, сверхтяжелые четырехмоторные FW-200 «Кондор» и переоборудованные в «транспортники» «Урал- бомберы» – «Хейнкели-177». Прикрывавшие их в последнем вылете «Мессершмитты-109» и «Фокке- Вульфы-190» лежали там же. Кстати, «Хейнкели-177» сгорели безо всякого участия русских летчиков или зенитчиков. Просто они еще раз подтвердили свою сомнительную репутацию «летающего фейерверка», из-за которой доработка этих летающих монстров затянулась в Люфтваффе на несколько лет.

И советские летчики делали все, чтобы приумножить это «крылатое кладбище». Заход на цель – атака! Отворот, снова заход. Истребители били по двигателям, дырявили гофрированные крылья и фюзеляжи, били по кабинам. Из шести «Юнкерсов-52» не ушел ни один.

Когда истребители приземлились, летчики, ежась от холода, стали обсуждать прошедший вылет:

– Здорово мы их покромсали сегодня!

– Да, точно!

– Но это же были всего лишь транспортные самолеты, которые везли продукты и лекарства немцам в