он может видеть море и фрегат.Журчат фонтаны; львы молчат; угаспоследний луч; но адмирал со шпагоюне корабли свои — он ищет васс отчаяньем и прежнею отвагою.О леди! Он вас ищет вновь и вновь!Он понял наконец на пьедестале,что так его возвысила любовь,которой короли не обладали.
Марсельский ресторанчик
Столы всего на дюжину персон.У окон — голубей гортанный говор.Мадам Дюпо — хозяйка, и гарсон,кассирша, и уборщица, и повар.Жонглируя подносами, молчкомдарит улыбку всем напропалую,и в платье с отложным воротничкомнапоминает школьницу седую.Здесь тридцать лет к обеду подают,что б ни стряслось —локально иль глобальноодни и те же восемнадцать блюд,впечатанных в меню мемориально.За стенкой порт в морской голубизне.А тут камин — глаз отвести не смей-ка!В нем вертится вертел, и на огнетомительно вальсирует индейка.В ходу и патиссоны, и инжир,и соусы, и всякие соленья.И молниями вспыхивает жир,стекая на вишневые поленья.Кофейников начищенная медь.Похоже, здесь владелица и сводыстабильностью хотят преодолетьвсе измененья моды и погоды.Вращается вертел. Огонь трещит.А ну, снопом янтарных молний брызни!Здесь постоянство, как незримый щитот ускорений беспокойной жизни.Но сквозь меню, что я забрал с собой,мне видно, как, в беспомощной утайке,мелькает что-то жалкое поройв улыбке предприимчивой хозяйки.
Египетский сон
Песок.Пустыня.Древняя гробница.Все в мирепревращаетсяв песок.Спят мумии.Им ничего не снится —ни власть,ни золотая колесница,ни золотойдевичий волосок.Любовь истлела.Ненависть истлела.Как порошок,рассыпалась душа.Песок шершавыйдвижется, шурша.Осталась только
