И только потому, что страстное волненье

Меня лишило слов, и, голову склоня,

Я чувствовал, что я бледнею, гасну, вяну?…

Вы говорите мне – я не люблю Роксану?

Роксана(уже хотела закрыть окно, но тут останавливается).

Однако что это? Он лучше говорит.

Кристиан.

Прелестный образ ваш в душе моей царит,

Любовь моя растет, растет в душе влюбленной;

Амур, ребенок злой, божок неугомонный,

Навеки колыбель свою устроил в ней.

Роксана(подходя к перилам балкона).

Ах, это уж значительно умней! —

Но если он так зол, напрасно не успели

Вы, сударь, задушить ребенка в колыбели.

Кристиан.

Пытался тщетно я, но изнемог в борьбе.

Новорожденный тот, представьте вы себе,

Был прямо Геркулес; своей недетской силой

Он победил меня!

Роксана.

Но это очень мило!

Кристиан.

И так, как Геркулес, ручонкою своей

Он задушить успел двух самых страшных змей,

Которым имя – Гордость и Сомненье.

Роксана(облокачиваясь на балкон).

Я не могу в себя прийти от удивленья!…

Но что это – слова так затрудняют вас?

Скажите, отчего хромает ваш Пегас?

Сирано(отодвигая Кристиана и становясь на его место).

Я буду продолжать. Иначе невозможно!

Роксана.

Слова как будто бы идут у вас с трудом?

Сирано.

До уха вашего добраться осторожно

Им трудно ощупью и в сумраке ночном.

Роксана.

Однако к вам мои спускаются прекрасно.

Сирано.

И попадают в цель? Но это очень ясно:

Их сердцем я ловлю, – оно ж так велико,

А ваше так мало прелестное ушко!

Затем, вы наверху стоите величаво,

И ваши с легкостью слетают вниз слова;

Мои ж слова должны подняться вверх сперва, —

На это времени им нужно больше, право!

Роксана.

Но замечаю я, что несколько минут