Мы голодны! – Терпеть нет больше сил!
Сирано
Так больше ни о чем вы думать не хотите,
Как только о еде, о вашем аппетите?
Приблизься, Бертранду. Ты прежде был пастух, —
Потешь жe песенкой родной страны наш слух.
Поди сюда, старик, и песен не жалей ты,
Все звуки извлеки из этой тонкой флейты;
Припомни с ней теперь тот сладостный язык,
Которым говорил в твоих устах тростник.
Старик садится и собирается играть.
Заставь ее забыть военные мотивы;
Пусть песни родины, и нежны и ленивы,
Слетают с уст твоих, как птиц воздушный рой,
И снова нам звучат, как давнею порой!
Старик начинает играть старые лангедокские мотивы.
Где же наш лагерь? Я вижу равнины,
Вижу цветущие мирно долины;
Старого леса дубы-исполины
Шепчутся важно, и речь их тиха.
Вечером пахнут душистее розы,
Реют над речкой зеркальной стрекозы,
Где– то бубенчиком звякают козы, —
Слышите мерный рожок пастуха?
Вот он и сам, мальчуган загорелый,
В красном берете, проворный и смелый!
О пастушок мой, играй!…
Песенка нежная, песня унылая!…
Слышите? Это Гаскония милая,
Это родимый наш край.
Все головы склонились; в глазах – мечтательное выражение;
многие отирают слезы, кто рукавом, кто плащом.
Карбон
Их слезы вызвали те песни дорогие!
Сирано.
О голоде забыть заставит ностальгия.
Карбон.
Но не боишься ты им слабости придать?
Сирано.
Дано опасности отвагу пробуждать.
Барабанный бой.
Все
А? – Что это? – Тревога?…
Сирано
Вот видишь ты?
Для них не нужно было много,
Чтоб позабыть и слезы и мечты.
Первый гвардеец
Вот граф де Гиш!
Гвардейцы
