– Очень хорошо, спасибо, – ответила соммарадванка, как и должна была ответить.

Затем ее подвергли скрупулезному осмотру.

– Вы, вероятно, уже поняли, что на самом деле в осмотре особой необходимости не было, – сказал Конвей, накрывая ее простыней, – да и в лечении, по большому счету, тоже. Но мне впервые представилась возможность поближе познакомиться с физиологической классификацией ДЦНФ, а не только со строением одной конечности. Благодарю вас, это было очень интересно и полезно.

Ну а теперь, – продолжал диагност, – когда вы совсем поправились, – тут он искоса быстро взглянул на O'Mapy, – вам потребуется только курс восстановительных упражнений. А что же нам с вами делать дальше?

Ча Трат подозревала, что вопрос риторический, но ей мучительно захотелось ответить на него. Она взволнованно проговорила:

– Были ошибки, недопонимание. Но это не повторится вновь. Я хотела бы остаться в госпитале и продолжить обучение.

– Нет! – резко сказал Конвей. И продолжил более сдержанно:

– Вы хорошей хирург, Ча Трат, а потенциально – просто замечательный. Потерять вас – значит погубить большой талант. Однако держать вас в штате... с вашими понятиями о медицинской этике... это невозможно. Теперь в госпитале не осталось палаты, которая приняла бы вас на практику. Сегрот взяла вас только потому, что за вас хлопотали мы с О'Марой.

Я стараюсь делать так, чтобы мои показательные операции были как можно более интересными для практикантов, – добавил Конвей, – но всему есть пределы, черт подери!

Но пока ни тот, ни другой не произнесли слов, в которых содержалось бы четкое указание покинуть госпиталь, и Ча Трат поспешила сказать:

– Ну а если все-таки что-нибудь сделать такое, что гарантировало бы мое примерное поведение? В одной из первых прослушанных мной лекций рассказывалось о мнемонической системе изучения физиологии других видов, которая фактически заключается в том, что реципиент приобретает сознание представителя иного вида. Вот если бы мне дали такую запись, на которой был бы изложен более приемлемый, с вашей точки зрения, кодекс профессиональной этики. Уверена, я бы перестала доставлять вам неприятности.

Она взволнованно ждала ответа, но земляне, не обращая на нее внимания, уставились друг на дружку.

Ча Трат уже знала о том, что такой госпиталь просто не смог бы существовать без мнемограмм. Ни один мозг, независимо от того, к какому виду принадлежал его хозяин, не в состоянии был вместить колоссального объема знаний по физиологии, необходимых для лечения больных. А вот мнемограммы представляли собой полный набор сведений по физиологии каждого больного. Они являлись всего лишь записью мозговых волн какого-нибудь величайшего медицинского ума, относящегося к той же расе, что и пациент.

Существу, получающему мнемограмму, приходилось принять в свое сознание – чужое, принадлежащее совершенно незнакомой личности. С субъективной точки зрения все выглядело именно так: реципиент начинал ощущать все пережитое, все воспоминания, все особенности личности того существа, чья психика лежала в основе мнемограммы. Мнемограммы невозможно было отредактировать. И ту степень замешательства, эмоциональной дезориентации и смещения личности, которые возникали у реципиента, адекватно не могли описать даже пережившие это самолично диагносты и Старшие врачи.

Диагносты, как знала Ча Трат, являлись высшими медицинскими правителями госпиталя, и их мозг в состоянии был удержать одновременно до десяти мнемограмм. Вот их-то мозгам и были поручены сложнейшая исследовательская работа по ксенологии и разработка лечения неведомых болезней у вновь открываемых форм жизни.

Однако Ча Трат вовсе не хотелось добровольно покориться наплыву чужеродных мыслей и влиянию извне. Она слышала – среди сотрудников ходили разговоры о том, что тот, кто сознательно решил стать диагностом, наверняка безумен. И она склонна была в это поверить. А ее мысль состояла в куда более прагматичном выходе из сложившейся ситуации.

– Если бы я сумела объединить свое сознание с сознанием землянина, кельгианина и даже нидианина, – настаивала она, – я бы тогда поняла, почему совершаемые мной поступки порой считаются ошибочными, и смогла бы научиться таких поступков не совершать. Тогда материал чуждых видов был бы использован исключительно ради руководства межличностным общением. Будучи практиканткой, я не стала бы использовать полученные знания по терапии и хирургии в палатах.

На диагноста вдруг напал кашель. Откашлявшись, он произнес:

– Благодарю вас, Ча Трат. Думаю, больные тоже остались бы вам благодарны. Но невозможно... О'Мара, это ваша область. Вы и отвечайте.

Главный психолог подошел к самой кровати и, глядя на Ча Трат сверху вниз, проговорил:

– Устав госпиталя не позволяет мне сделать то, о чем вы просите, да даже если бы мог, я бы не сделал этого. Хотя вы отличаетесь силой установок и упрямством, вы бы скоро обнаружили, как трудно управлять тем, кто поселится у вас в сознании. И это будет не чужеродная частица, стремящаяся взять верх над вашим сознанием, – нет. Донором мнемограммы практически всегда является ведущий специалист в области медицины – сильная личность, агрессивный тип характера, существо, привыкшее все делать по-своему, – и ощущение будет такое, что это существо управляет вами. Развивающийся в итоге чисто субъективный конфликт может привести к тому, что появятся боли, кожные высыпания и еще более неприятные органические нарушения. Основа у всех этих явлений, безусловно, психосоматическая, зато страдания – самые что ни есть подлинные. Высок риск необратимого поражения психики, поэтому практиканту не позволяется пользоваться мнемограммами до тех пор, пока он не научится понимать личностные особенности окружающих его существ.

А в вашем случае добавляется и еще одна причина, препятствующая этому, – медленно проговорил О'Мара. – Вы – существо женского пола.

«Соммарадванские предрассудки! – мысленно возмутилась Ча Трат. – Даже здесь, в Главном Госпитале Сектора!» – И произнесла звук, который бы у нее на родине означал незамедлительно прекратить разговор, причем желание выраженное в довольно-таки грубой форме. К счастью, этот звук трансляторы землян не перевели.

– Вывод, только что сделанный вами, неверен, – заметил О'Мара. – Дело исключительно в том, что женские особи двуполых видов, известных нам на сегодняшний день, сталкивались при получении мнемограмм с определенными особенностями, если не сказать – аномалиями психики. Одна из этих особенностей – глубоко укоренившаяся и имеющая под собой сексуальную подоплеку привередливость и даже неприязнь ко всему, что вторгается в сознание. Единственным исключением являются те случаи, когда особи вступают в брак. Тогда у представителей многих видов происходят процессы физического и ментального соединения, и чувства обладания друг другом обретают равновесие. Однако я с трудом представляю себе, как вы сможете влюбиться в отпечаток чужого сознания.

– В таком случае скажите, – спросила Ча Трат, удовлетворенная и заинтригованная объяснением, – а мужским особям дают женские мнемограммы? И нельзя ли мне получить женскую мнемограмму?

– Зарегистрирован лишь один подобный случай, – начал было О'Мара, но его прервал Конвей.

– Давайте не будем об этом, – сказал он торопливо и густо покраснел. – Простите, Ча Трат, но мнемограмму вы не получите ни сейчас, ни вообще когда-либо. О'Мара объяснил вам почему. Точно так же, как объяснил то, почему вы сюда попали. Я понимаю, что контакты с Соммарадвой сейчас находятся в весьма деликатной стадии и могут ухудшиться, если мы вас уволим. Не лучше ли будет для всех нас, если мы договоримся между собой, и вы уволитесь по собственному желанию?

Ча Трат молчала, глядя на конечность, о возвращении которой не думала и мечтать, и пыталась подобрать верные слова. Немного погодя она сказала:

– Вы ничем мне не обязаны за исцеление правителя корабля Чанга. Я уже объясняла во время нашей первой встречи с Главным психологом, что отсрочка в оказании ему помощи была связана с моим нежеланием потерять конечность. Если бы в результате принятого мной решения больной потерял бы конечность, ее потеряла бы и я. Как хирург, целитель воинов, я не могу уйти от добровольно принятой на себя ответственности.

А теперь, – продолжала она, – если я покину госпиталь так, как предлагаете вы, о моем собственном