Вот предо мною ваша акварель:Ампирный дом горит под летним солнцем,И дерево приподняло панель,Шатром склонясь над слуховым оконцем.Ему сто лет. Коричневой пыльцойИграет свет в его соцветьях редких,И словно пчел кружится желтый ройНад каждой растопыренною веткой.Как хорошо! И дальний образ ваш,Художница, встает в воображенье:Мансардное окно. Седьмой этаж.Вы дома. Пыльный Ленинград без тени.Серебряные косы на виске.Взгляд из-под век, внимательный и чистый,И в сильной подагрической рукеТри веером распахнутые кисти.<1955>
«Если верный твой друг…»
Если верный твой друг,О котором ты так тосковалаИ кого ты увидела снова,Скажет вдругТебе злое, обидное слово, —Не сердись на него.Это все ничего.Вспомни черные ночи его.Если искра, которую тыПревращала в домашнее пламя,Разольется внезапным пожаром,Не скажи — это гибель мечты!И друзья, и сыны —Все учились тяжелому делу войны,И победа далась им не даром.Не сердись на него,Это все ничего!Вспомни черные годы его.<1956>
Поэту
Вот каким ты стал, мой милый:Равнодушным, серым, злым.А ведь я с тобой дружила —С дерзким, смелым, молодым.Ведь заслушивались людиЯрких выдумок твоих,А теперь — кого разбудитМонотонный, вялый стих?Время — ломит и героя, —Помню дней былых накал!Он обуглил все живоеИ пощады не давал!Но сродни поэту пламя. —Опровергнешь мой упрекИ взлетишь, взмахнув крылами,Из-под пепла скучных строк.
