Часть 3
Натаниэль
Самолет Натаниэля вылетал из аэропорта Бокс-Хилл ровно в восемнадцать тридцать. Служебная машина должна была прибыть за ним к министерству часом раньше, в семнадцать тридцать. Это означало, что у него имеется около двенадцати часов, чтобы подготовиться к самому важному поручению за всё время его короткой карьеры в правительстве: к поездке в Прагу.
Прежде всего, необходимо было разобраться со своим слугой и предполагаемым спутником. Вернувшись в Уайтхолл, он отыскал свободную комнату для вызывания духов и, хлопнув в ладоши, в очередной раз призвал к себе Бартимеуса. Когда демон материализовался, он сменил свой прежний облик пантеры на одну из своих излюбленных личин: темнокожего мальчика. Натаниэль обратил внимание, что на этот раз мальчик был не в своей обычной египетской юбочке — он облачился в старомодный твидовый дорожный костюм, дополненный перчатками, крагами и зачем-то кожаным пилотским шлемом вкупе с очками в пол-лица, которые были ему велики. Натаниэль нахмурился:
— Можешь снять всё это барахло. Ты не полетишь.
Мальчишка сделал обиженное лицо.
— Почему это?
— Потому что я лечу инкогнито, а это означает, что мне вовсе ни к чему тащить через таможню демона.
— А чего, на нас карантин, что ли?
— Чешские волшебники проверяют все прибывающие самолеты на предмет малейших проявлений магии, а уж британский-то самолет они осмотрят особенно тщательно. Ни один артефакт, книга заклинаний или дурацкий демон мимо них не проберется. На протяжении полета мне придётся оставаться «простолюдином». А тебя я вызову, только когда прибуду на место.
Мальчишка сдвинул очки на лоб, чтобы была виднее его скептическая мина.
— А я-то думал, что Британская империя заправляет всем в Европе! — сказал он. — Вы же подчинили себе Прагу сто лет тому назад! Как же это вышло, что теперь они вам указывают, что можно, чего нельзя?
— Они нам не указывают. Мы по-прежнему поддерживаем баланс сил в Европе, но официально у нас с чехами сейчас договор. Пока что мы гарантируем, что никаких магических вторжений в Прагу совершаться не будет. Вот почему эта поездка требует деликатности.
— Кстати, о деликатности! — Мальчишка широко улыбнулся и подмигнул. — Я ведь неплохо вел себя сегодня, а?
Натаниэль поджал губы.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну как же, сегодня утром я был настоящий паинька — разве ты не заметил? Я мог бы наговорить твоему начальству с три короба гадостей, однако же сдерживался — а все ради тебя!
— Да ну? А мне показалось, что ты был в своем репертуаре.
— Ты что, шутишь? Я был такой елейный, что с меня едва не капало! До сих пор тошнит, как вспомню это фальшивое смирение. Однако это лучше, чем снова оказаться в Джессикином Скорбном Шаре. — Мальчишка-египтянин содрогнулся. — Но мне-то пришлось подлизываться всего несколько минут! А как это, должно быть, ужасно — заискивать перед ними вечно, как это делаешь ты, и сознавать, что ты можешь в любой момент прекратить эту игру и уйти восвояси — но что у тебя для этого кишка тонка!
— Ты можешь прекратить это прямо сейчас. Твоё мнение меня не интересует.
Натаниэль не собирался выслушивать демона — они нередко морочат голову волшебникам обманчивыми истинами, чтобы сбить их с толку. Самое разумное — вообще их не слушать.
— Кроме того, — добавил он, — Дюваль, к примеру, мне не начальник. Я его в грош не ставлю.
— А Уайтвелл что, другая, что ли? Я что-то не заметил особой любви между вами.
— Довольно. Мне пора собираться, а перед отъездом мне ещё нужно зайти в министерство иностранных дел.
Натаниэль взглянул на часы.
— Ты понадобишься мне снова через… часов через двенадцать, когда я буду уже в своем отеле в Праге. До тех пор, пока я не призову тебя снова, я связываю тебя узами и оставляю здесь. Сиди в этом круге тихо и незримо для всех разумных существ, пока я не позову.
Мальчишка пожал плечами:
— Ну, если надо…
— Надо.
Фигура в пентакле подернулась рябью и медленно растаяла, как воспоминание о сновидении. Когда она окончательно исчезла, Натаниэль наложил на пентакль парочку защитных заклятий, чтобы кто-нибудь не решил воспользоваться им и не выпустил невзначай джинна, и поспешно удалился. В ближайшие несколько часов ему предстояло немало хлопот.
Прежде чем уйти к себе домой и начать собираться, Натаниэль завернул в министерство иностранных дел — здание, которое немногим уступало Британскому музею по части размеров, запутанности и угрюмой мощи. Здесь вершилась немалая часть повседневного управления империей: волшебники по телефону или через посланцев передавали наставления и инструкции своим коллегам в более скромных офисах по всему миру. Поднимаясь по широким ступеням к вращающейся двери, Натаниэль задрал голову.
Даже на тех трёх планах, что были видны волшебнику, в небе над зданием кишели нематериальные силуэты: стремительные духи-курьеры, переносящие приказы в магически зашифрованных конвертах, и сопровождающие их более крупные демоны. И, как всегда, у Натаниэля захватило дух от самого масштаба великой Британской империи, который можно ощутить лишь в подобных зрелищах. В результате он не сразу сумел справиться с вращающейся входной дверью: он сильно толкнул её в сторону, противоположную нужной, в результате чего пожилая седовласая леди, пытавшаяся выйти на улицу, влетела обратно в вестибюль, и бумаги, которые она несла, хлынули на мраморный пол.
Управившись наконец с коварной дверью, Натаниэль вбежал в здание, рассыпаясь в извинениях, помог старушке подняться на ноги и поспешно принялся собирать бумаги под аккомпанемент её пронзительных жалоб. В это время из-за двери на противоположном конце вестибюля появилась стройная фигурка, направившаяся в его сторону. Джейн Фаррар, ученица Дюваля, такая же элегантная, с теми же блестящими тёмными волосами, что и всегда.
Натаниэль побагровел. Движения его лихорадочно ускорились, однако бумаг было много, а вестибюль был не так уж велик. Так что госпожа Фаррар оказалась на месте происшествия задолго до того, как он управился, в то время как старая леди продолжала с жаром рассказывать Натаниэлю всё, что она о нём думает. Натаниэль краем глаза заметил туфельки Джейн — она остановилась и наблюдала за ним. Он без труда мог представить себе, как надменно и насмешливо она смотрит на него.
Он тяжело вздохнул, поднялся на ноги и сунул бумаги в руки старухе.
— Вот. Ещё раз извиняюсь.
— Ну ещё бы! Никогда не встречала такого небрежного, наглого, зловредного юнца…
— Разрешите, я помогу вам пройти сквозь эту дверь…
И Натаниэль твёрдой рукой развернул почтенную леди и придал ей путеводное ускорение в нужную сторону. Потом отряхнулся, обернулся и вскинул брови, изображая крайнее изумление.
— Госпожа Фаррар! Какая приятная встреча! Она улыбнулась ленивой, загадочной улыбочкой.
— Мистер Мэндрейк! Похоже, вы слегка запыхались.
— В самом деле? Ну да, сегодня я изрядно занят. А у этой бедной старушки подкосились ноги, так что
