вообще! Ни единого! Подумайте об этом в следующий раз, как пойдёте навещать своего друга в больнице. И я говорю вам, — продолжал он, понизив голос, — что вы можете что-то изменить. Если послушаете меня.

Китти смотрела на чаинки, оставшиеся на дне её чашки, и видела вместо них изуродованное лицо Якоба. Она вздохнула:

— Я не знаю…

Она подняла голову и посмотрела на мистера Пеннифезера. Старик улыбался ей, однако глаза его блестели тем же злым блеском, который Китти видела в них, когда его толкнули на набережной.

— Волшебники причинили вам зло, — сдержанно сказал он. — Вместе мы сможем поднять меч возмездия. Но только если сперва вы окажете мне содействие. Помогите мне, а я помогу вам. Это честная сделка.

На миг перед Китти вновь всплыло лицо Тэллоу, самодовольно ухмыляющееся в зале суда, исполненное самоуверенности. Он рассчитывал на то, что дружки его поддержат… Китти содрогнулась от отвращения.

— Сперва скажите, в чем вам нужна моя помощь.

Кто-то, сидевший за два столика от них, громко кашлянул, и в душе у Китти словно вдруг упала тяжелая штора: она осознала, в какой опасности она находится. Она сидит среди чужих людей и открыто ведёт разговоры о государственной измене!

— Да мы с ума сошли! — прошипела она. — Нас же кто угодно подслушать может! Вызовут ночную полицию — и нас заберут!

На это старик только рассмеялся.

— Никто нас не подслушает, — сказал он. — Не бойтесь, госпожа Джонс. Все предусмотрено.

Но Китти его не слушала. Её внимание привлекла белокурая девушка, сидящая за столиком за левым плечом мистера Пеннифезера. Стакан девушки давно был пуст, однако она все сидела, по-видимому, поглощенная чтением. Голова её была опущена, взор скромно потуплен; рука теребила уголок страницы. Но Китти внезапно заподозрила, что всё это — сплошное притворство. Она смутно припоминала, как эта девушка села за столик. Всё это время она просидела, не меняя позы, и, хотя Китти было её прекрасно видно, девочка не припоминала, чтобы девушка хоть раз перевернула страницу.

В следующий миг подозрение превратилось в уверенность. Словно почувствовав взгляд Китти, девушка подняла голову, взглянула ей в глаза, мило улыбнулась и снова погрузилась в чтение. Ну да, сомнений быть не могло: всё это время она подслушивала!

— С вами всё в порядке? — послышался откуда-то извне, из-за пределов её страха, голос мистера Пеннифезера.

У Китти едва язык не отнялся от ужаса.

— У вас за спиной… — прошептала она. — Девушка… Шпионка, доносчица. Она слышала все, о чём мы говорили.

Мистер Пеннифезер даже не соизволил обернуться.

— Белокурая такая? Читает книжку в жёлтой обложке? Это, наверное, Глэдис. Не волнуйтесь, она — одна из нас.

— Одна из?..

Девушка снова подняла голову, широко улыбнулась и откровенно подмигнула Китти.

— Слева от неё — Энн. Справа от меня — вот за этим столбом, — сидит Ева. Слева от меня — Фредерик; Николас и Тимоти — у вас за спиной. Стенли с Мартином столика не хватило, так что они сидят в пабе напротив.

У Китти голова пошла кругом. Она огляделась. Из-за правого плеча мистера Пеннифезера улыбалась ей черноволосая женщина средних лет. Справа от Китти поднял голову от затрепанного «Торговца мотоциклами» прыщавый, неулыбчивый юнец. Женщину, сидящую за столбом, было не видно: Китти разглядела только чёрный пиджак, висящий на стуле. Рискуя свернуть себе шею, Китти оглянулась назад и мельком увидела за соседними столиками ещё два лица — молодые и серьёзные.

— Так что, как видите, волноваться не из-за чего, — сказал мистер Пеннифезер. — Вы среди друзей. Никто, кроме них, нас не слышит, а демонов поблизости нет, мы бы об этом узнали.

— Как?

— Время для расспросов наступит чуть позже. А сперва я должен перед вами извиниться. Боюсь, с Фредериком, Мартином и Тимоти вы уже встречались.

Китти снова почувствовала, что ничего не понимает. Похоже, это входило у неё в привычку…

— Там, в переулке, — пояснил мистер Пеннифезер.

— В переулке? Погодите-погодите…

— Это они напустили на вас мулера. Постойте! Не уходите! Мне ужасно жаль, что мы вас напугали, но надо же было убедиться, сами понимаете. Удостовериться, что вы так же устойчивы, как и мы. Стакан с мулером был у нас под рукой, остальное было очень просто…

Китти наконец обрела утраченный было дар речи.

— Ах вы свинья! Да вы ничем не лучше Тэллоу! Я же могла погибнуть…

— Не могли. Я же вам говорил: самое худшее, что мог причинить вам мулер, — это заставить потерять сознание. Его вонь…

— А это, по-вашему, пустяки? Китти гневно, вскочила на ноги.

— Если уж вы уходите, не забудьте это!

Старик извлек из кармана толстый белый конверт и пренебрежительно швырнул его на стол между чашками.

— В нем вы найдёте шестьсот фунтов. Старыми купюрами. Я своему слову хозяин.

— Не нужны мне ваши деньги!

Китти разозлилась до белого каления. Ей ужасно хотелось что-нибудь разбить.

— Не будьте дурой! — Глаза у старика вспыхнули. — Что, хотите сгнить в тюрьме Маршалси? Это место, куда отправляют несостоятельных должников, знаете? Этот пакет выполнит первую часть нашей сделки. Если хотите, можете считать его извинением за мулера. Но возможно — возможно, — это только начало…

Китти схватила конверт, едва не расшвыряв стоявшие на столе чашки.

— Вы псих! Вы, и ваши дружки тоже! Ладно. Деньги я возьму. Всё равно я только за ними и пришла.

Она продолжала стоять. Свой стул она задвинула на место.

— Рассказать вам, как все начиналось для меня?

Мистер Пеннифезер подался вперёд, его узловатые пальцы крепко стиснули скатерть. Говорил он тихо, но страстно, борясь с одышкой.

— Поначалу я был такой же, как и вы: волшебники для меня ничего не значили. Я был молод, счастлив в браке — какое мне дело до остального? Но потом моя драгоценная жена — упокой, Господи, её душеньку! — попалась на глаза одному волшебнику. Почти такому же, как ваш мистер Тэллоу: жестокому и чванливому хлыщу. Он захотел, чтобы она принадлежала ему. Поначалу пытался соблазнить её драгоценностями и роскошными восточными нарядами. Но моя жена, бедняжка, отвергла его ухаживания. Она только посмеялась над ним. Это было смело, но глупо. Теперь я бы предпочел — я думал об этом все тридцать лет, — чтобы она согласилась и ушла к нему. Жили мы в квартирке над моим магазинчиком, госпожа Джонс. Каждый день я работал допоздна, раскладывая товары и разбирая счета, а жена моя уходила наверх пораньше, чтобы приготовить ужин. Однажды вечером я, как обычно, засиделся за работой. В камине пылал огонь. Перо скрипело по бумаге. И вдруг на улице завыли собаки. Мгновением позже пламя задрожало и потухло, только раскаленные уголья зашипели, точно на них плеснули водой. Я вскочил на ноги. Мне уже стало страшно… Чего, я и сам не знал. И тут — я услышал крик своей жены. Короткий вскрик, и он тут же оборвался. Никогда ещё я не бегал так быстро. Вверх по лестнице, спотыкаясь второпях, распахнул дверь, ворвался в нашу маленькую кухню…

Глаза мистера Пеннифезера уже не видели Китти. Они смотрели куда-то вдаль, и видели нечто иное. Китти машинально, сама не сознавая, что делает, опустилась на стул.

— Тварь, которая это сделала, — сказал наконец мистер Пеннифезер, — едва успела уйти.