Не выдавая своих истинных чувств, он хмыкнул:

— Должно быть, вы огорчены тем, что сэр Руфус опаздывает?

Получив только вчера букет белых роз от этого джентльмена — впервые ей прислали в подарок цветы! — вместе с карточкой, на которой стояло единственное слово «Теннант», она нисколько не была разочарована тем, что сегодня сэр Руфус задерживается. Более того, его опоздание она встретила с облегчением. Ей совсем не хотелось снова видеть соседа миссис Уилсон, и она понятия не имела, что должны означать его розы. Будь розы красными, она еще признала бы их за символ восхищения ее красотой… Желтые розы — также довольно распространенный цвет. Но что означают белые розы?

Она написала сэру Руфусу короткую и вежливую записку, в которой поблагодарила его за цветы, а также извещала, что она все же будет присутствовать на званом ужине у миссис Уилсон. Элизабет понятия не имела, как расценить его интерес к своей особе, явно необычный для этого джентльмена. Кроме того, она, как, очевидно, и все остальные присутствующие здесь дамы, совершенно потеряла голову от Натаньела Торна. Хотя два предыдущих дня Элизабет удавалось в основном игнорировать графа, невозможно было не обратить внимания, как он хорош. Его вечерний костюм и белоснежная рубашка были скроены по последней моде. При свете канделябров казалось, будто волосы у него цвета старого начищенного золота. Глаза были похожи на мерцающие кусочки янтаря. Словом, Натаньел Торн выглядел настоящим воплощением мужской красоты.

Конечно, сэру Руфусу Теннанту, который задержался с прибытием, да и другим гостям-мужчинам было до него далеко! Все уступали ему и в красоте, и в чувственности!

— Да, я очень огорчена, — высокопарно ответила Элизабет. Она так остро ощущала его близость, что стиснула кулаки и впилась ногтями в ладони. — А вы какую из трех молодых дам находите самой привлекательной?

Натаньел нисколько не удивился тому, что Элизабет снова ловко перевела разговор на него; за прошедшие два дня он понял, что она может быть крайне уклончивой, когда захочет.

Правда, последние дни он и сам не особенно искал ее общества — он всерьез встревожился, поняв, что всякий раз, как им с Элизабет случается остаться наедине, ему хочется ее поцеловать. И все же невозможно было не заметить, что она избегала его общества, как будто он — прокаженный!

Сейчас он притворился, будто всерьез рассматривает трех молодых дам, стоящих вместе в другом конце комнаты, хотя в глубине души считал, что наряды их слишком крикливы, а постоянное хихиканье и взгляды украдкой в его сторону выводили его из себя.

— По-моему, самая разумная и восприимчивая из трех — мисс Ратлидж, — отрывисто ответил он наконец.

На лице Элизабет отразилось легкое удивление.

— Значит, вы прежде всего ищете в будущей жене разум и восприимчивость?

Натаньел понимал, что сам завел разговор на опасную тему, и все равно ему казалось до странности безвкусным обсуждать достоинства или недостатки своей будущей жены с молодой женщиной, которую ему уже доводилось страстно целовать.

К счастью, он был спасен от дальнейшего обсуждения, потому что заметил нового гостя, который явно направлялся к ним.

— Вижу, ваш поклонник наконец прибыл и сразу же устремился к вам, — презрительно протянул он, наблюдая, как соседи, много лет не видевшие Теннанта ни на одном светском приеме, то и дело окликали его и вступали с ним в беседу.

Элизабет, которая тоже заметила сэра Руфуса, отчаянно искала способ уклониться от встречи с ним. Случайно взглянув на лорда Торна и заметив его насмешливую гримасу, она решила не выдавать себя и встретила подошедшего Теннанта лучезарной улыбкой. Разумеется, он выглядел далеко не так превосходно, как граф, но казался вполне привлекательным в черном сюртуке и белоснежных, пусть и не таких модных, как у Натаньела, рубашке и шейном платке.

— Как приятно снова видеть вас, сэр Руфус! — Она элегантно присела в книксене, когда он повернулся к ней после того, как сухо поклонился лорду Торну. — Позвольте еще раз поблагодарить вас за розы, которые вы прислали мне вчера. — Даже не глядя на Натаньела, Элизабет почувствовала, как тот удивился. Очевидно, он не знал о вчерашнем букете. — Я поставила их у себя в комнате в надежде, что там они простоят дольше, — нарочито любезно продолжала она.

— Я сам вырастил их у себя в оранжерее, — отрывисто отозвался сэр Руфус, очевидно польщенный ее словами.

Натаньелу совсем не понравилось увлечение тетушкиного соседа цветами. Еще меньше ему понравилось, что сэр Руфус послал букет молодой женщине, с которой познакомился всего несколько дней назад. Ведь это неприлично! Если только, разумеется, Теннант не питает серьезных намерений по отношению к Элизабет…

— Белые розы такие красивые, — продолжала Элизабет.

Белые розы? Теннант прислал Элизабет белые розы?! Может быть, в знак ее чистоты и невинности? Боже правый, кто бы мог подумать, что Теннант такой романтик! Натаньел не мог припомнить, когда он в последний раз посылал женщине цветы, да и дарил ли он когда-нибудь цветы вообще.

— Кажется, Осборн, ваша тетушка подает вам знак, что пора сопроводить ее к столу, — надменно сообщил ему Теннант, а сам предложил руку Элизабет.

Натаньелу не осталось ничего другого, как отозваться на безмолвный тетушкин призыв и повести ее в столовую. Но вначале…

— После ужина будут танцы, мисс Томпсон, могу ли я пригласить вас на кадриль?

Элизабет сурово сдвинула брови и посмотрела на лорда Торна, заметив по вызывающему блеску в его глазах цвета патоки, что он нарочно дразнит ее. Наверное, он получает от этого особое удовольствие, раз стремится очутиться в ее обществе!

— Сэр, я думаю, мисс Ратлидж лучше, чем я, оценит такую честь.

Граф расплылся в хищной улыбке, не переставая смотреть на нее смеющимися глазами.

— Уверяю вас, мисс Томпсон, это будет честью главным образом для меня.

— Но уверены ли вы, что ваши ребра выдержат подобные упражнения, милорд? — парировала она тем же сладким голоском, каким чуть раньше благодарила сэра Руфуса за цветы.

— Не волнуйтесь за мои ребра. — Его глаза продолжали смеяться над Элизабет.

— Тогда я прошу у вас чести отдать мне вторую кадриль, — раздраженно вмешался сэр Руфус.

— Если мисс Томпсон не слишком утомится после… танца со мной, — язвительно ответил Натаньел.

— Сэр Руфус, я уверена, что не устану. — Отвечая Теннанту, она взглядом выразила свое неудовольствие графу.

— Тогда до скорого свидания, мисс Томпсон! — Натаньел сухо поклонился сэру Руфусу, а затем подошел к сгорающей от нетерпения тетушке и повел ее к столу.

Элизабет в досаде смотрела ему вслед; ее раздражение лишь усилилось, когда она заметила, что все женщины также не сводят глаз с высокого и красивого племянника хозяйки дома. Одни наблюдали украдкой, прикрыв лица веерами, другие провожали его откровенно восхищенными взглядами.

Элизабет по-детски вздохнула, понимая, что простая компаньонка миссис Уилсон — хуже того, компаньонка собачки миссис Уилсон — не имеет права испытывать никаких чувств к надменному графу Осборну.

Она взяла под руку сэра Руфуса и, покосившись на его суровое лицо, чуть порозовела. Они двинулись в столовую, заняв свое место в веренице гостей.

Как и следовало ожидать, Элизабет, чье положение в доме считалось весьма скромным, усадили очень далеко от хозяйки и хозяина дома. Миссис Уилсон, знавшая о букете, который сэр Руфус прислал для ее компаньонки, посадила сэра Руфуса слева от Элизабет. Место справа от нее занял глуховатый старичок мистер Эймори, священник местного прихода.

Единственное утешение в подобном положении дел Элизабет видела в том, что Натаньел Торн, будучи хозяином вечера, сидел во главе стола. Слева от него посадили «разумную и восприимчивую» мисс Ратлидж, а справа — старшую из двух сестер Миллер!

— Мне показалось, что после двух часов, проведенных в обществе Теннанта, вы заснете над