меня переубедить?

— К сожалению, сэр, это будет невозможно.

Он поднял черные брови:

— Почему?

Элизабет лучезарно улыбнулась:

— Я ведь не гостья в Хепворт-Мэнор. Миссис Уилсон мне платит. И потому меня не будет на субботнем званом ужине!

Услышав ее ответ, сэр Руфус явно не обрадовался:

— Может быть, если бы я предложил ей…

— Лучше не надо, — резко перебила его Элизабет. — Уверяю вас, в субботу у меня будет масса дел. Придется занимать Гектора и следить за тем, чтобы он не путался под ногами у гостей миссис Уилсон!

Сэр Руфус бросил на песика взгляд, исполненный крайней неприязни.

— На время званого ужина его следует привязать на конюшне. Там ему самое место!

Услышав его последние слова, Элизабет невольно задумалась. Испытывала ли она когда-нибудь такую сильную неприязнь к человеку или животному? По натуре она была девушкой общительной, любила веселиться, принимать гостей и заводить новые знакомства. Сэр Руфус Теннант, похоже, был ее полной противоположностью.

— Нам с Летицией в самом деле пора возвращаться к миссис Уилсон, — не без облегчения провозгласила Элизабет. — Мне очень понравилось гулять по лесу, в котором цветут колокольчики! — из вежливости добавила она. Прогулка в «колокольчиковом лесу» ей в самом деле понравилась; впечатление портил лишь ее спутник! Насколько было бы приятнее гулять в красивом лесу с кем-нибудь помоложе! С обаятельным красавцем, воплощением соблазна.

Элизабет решительно тряхнула головой. О чем она только думает? Подобные мечты ведут не только к разочарованию, но и к безумию! Лорд Натаньел Торн еще менее подходящий спутник для таких романтических прогулок в лесу, чем немногословный и суровый сэр Руфус! Из-за всех их предыдущих перепалок, а также из-за дружбы графа с лордом Гейбриелом Фолкнером Натаньел представляет для нее настоящую угрозу. Она пока не готова отказаться от роли скромной компаньонки и стать тем, кто она есть — леди Элизабет Коупленд.

Она наградила сэра Руфуса ослепительной, хотя и ничего не значащей улыбкой.

— Да и у вас, несомненно, найдется немало дел в вашем имении… — Элизабет вспомнила любимую уловку Каро; однажды ее сестра доверительно поделилась с ней, что для мужчины нет ничего приятнее, чем с важным видом порассуждать о себе самом.

Как она и ожидала, ее спутник тут же выпятил грудь и расправил плечи:

— Да, конечно, вы правы. Вы очень умны, раз понимаете такие вещи! — Он одобрительно кивнул.

Жаль, что Каролина в свое время забыла упомянуть: подобная лесть делает мужчину еще более падким на женские чары! Элизабет совершенно не собиралась очаровывать сэра Руфуса Теннанта!

Не ответив, она подбежала к идущей сзади Летиции Грант.

— Ах, позвольте мне взять у вас немного! — тепло предложила она, забирая у Летиции часть душистого букета. — Сэр Руфус, желаю вам благополучно добраться до дома, — продолжала она, оборачиваясь к соседу с явным намерением распрощаться.

Сэр Руфус, уже успевший сесть на коня, посмотрел на нее сверху вниз и, наморщив лоб, произнес:

— Колокольчики точно такого же цвета, как ваши глаза…

В устах любого другого мужчины подобные слова прозвучали бы как комплимент, но Элизабет показалось, будто сэр Руфус не делает ей комплимент, а порицает за что-то!

— Спасибо! — неуверенно ответила она.

Прощаясь с дамами, сэр Руфус приподнял шляпу и сказал:

— Желаю вам обеим счастливо оставаться. — Бросив еще один пытливый взгляд в сторону Элизабет, он натянул поводья Лучика, развернул коня и легким галопом поскакал по скалистой тропе в сторону своего дома.

— Элизабет, замечательно, что вы привлекли к себе внимание столь любезного мужчины! — щебетала Летиция, идя рядом с Элизабет.

Сама Элизабет не находила в этом ничего приятного.

— Итак, теперь, после того, как у вас появилась возможность сравнить мисс Ратлидж и обеих мисс Миллер, какого вы мнения об их достоинствах?

Элизабет виновато вздрогнула, увидев лорда Торна. В начале субботнего вечера она стояла в углу гостиной, наблюдая за тремя вышеназванными девицами. У нее сложилось впечатление, что все три девицы чрезвычайно глупы. Они старались держаться вместе и непрестанно хихикали. Даже Элизабет, не имеющая никакого опыта в общении с возможными женихами, понимала: ни одна девица, мечтающая выйти замуж, не должна вести себя подобным образом. Даже если одна из них понравится какому-нибудь джентльмену, его наверняка отпугнет присутствие еще двух подруг.

Элизабет постаралась напустить на себя скучающий и равнодушный вид; со стороны могло бы показаться, что она не обращает никакого внимания на человека, стоящего рядом с ней в переполненной и шумной гостиной, где толпились гости, ожидая, когда их позовут к столу. К сожалению, Элизабет тоже позвали в гостиную «для ровного счета». Видимо, пригласив сэра Руфуса, миссис Уилсон сообразила, что кавалеров окажется больше, чем дам, а такого непорядка за своим столом она бы не потерпела.

Итак, после двух очень хлопотливых дней, прошедших в подготовке к званому ужину, — Элизабет тоже пришлось помогать по мере сил, ведь ужин должен был пройти успешно, — ей удавалось уклоняться от встреч и разговоров наедине с племянником хозяйки дома. Вот почему сейчас она оказалась в гостиной. Правда, предварительно ей пришлось спороть дорогое кружево со своего синего шелкового платья, чтобы оно не выглядело чересчур модным. В толпе девонширской знати Элизабет чувствовала себя не в своей тарелке. Все остальные гости разоделись в пух и прах; кроме того, все, кроме нее, оказались прекрасно знакомы друг с другом.

Но даже девонширская знать предпочтительнее графа Торна, который как будто нарочно раздражает ее!

— Не сомневаюсь, одна из них станет вам прекрасной женой, — уклончиво ответила она.

Натаньел бросил на нее насмешливый взгляд:

— Мне показалось, или вы намеренно выделили слово «вам»?

Элизабет подняла темные брови:

— Уверяю вас, я ничего не выделяла.

Он лукаво улыбнулся:

— Лгунья!

Элизабет судорожно вздохнула:

— Милорд, похоже, вам очень нравится обвинять меня в этом грехе.

Натаньел посерьезнел и прищурился, но по-прежнему пытливо разглядывал стоящую перед ним девушку, внешне такую холодную и собранную. Казалось бы, он не должен замечать ее в тетушкиной гостиной, полной богато одетых и украшенных драгоценностями дам, и все же в каком-то смысле сама ее простота привлекала к ней мужские взгляды. Почти все гости, в том числе и он, взирали на нее с восхищением. Ее черные кудри украшала лишь тонкая лента того же синего цвета, что и платье. Ее шелковое платье можно было назвать весьма простым. Завышенная талия и глубокий вырез подчеркивали изящную линию груди; крошечные рукава-фонарики открывали полоску нежной кожи цвета слоновой кости между плечом и белыми кружевными перчатками. Натаньел невольно нахмурился. В голову ему пришло сравнение: она — как бриллиант чистой воды среди безвкусных, кричащих драгоценностей.