Улыбка сползла с его лица.
— Я понимаю, Элспет Стюарт, что, похитив тебя со свадьбы, я причинил тебе большое зло. Я подверг тебя опасности. Из-за меня тебя серьезно ранили. Как ты думаешь, ты сможешь меня когда-нибудь простить?
Она тут же вспомнила все, что он рассказал ей о своей жене и о Лахлане Драммонде. Наверное, стоило бы выслушать и ее жениха, но рассказ Роба звучал очень убедительно.
И не Роб выстрелил в нее из арбалета. Это Элспет помнила совершенно отчетливо.
— Да, Роб, я тебя прощаю. — Она закусила нижнюю губу. — Но…
— Но что?
— Даже если я прощу тебя, не думаю, что ты сможешь обрести покой, пока
Взгляд горца как будто окаменел.
— Ты хочешь сказать, что я должен простить Лахлана Драммонда?
— Да. У каждой истории есть две стороны, и…
— Сейчас говоришь не ты, а все эти яды, которыми тебя напичкала Хепзиба перед тем, как взяться за работу, — оборвал ее Роб. — Эта женщина утверждает, что она не ведьма, но я бы за это не поручился. Ты все еще не в своем уме.
— Нет, мой рассудок в полном порядке. — Элспет схватила его за руку. — Эта истина записана повсюду — на скалах, на стволах деревьев и в биении наших сердец: надо прощать.
— Нет. — Мак-Ларен стряхнул ее руку. — Ты не можешь этого от меня требовать. Он отнял у меня так много…
Сердце Элспет разрывалось от осознания потери Роба. А еще она боялась за него. Боялась за его душу.
— Да, это верно.
— И он совершил преступление не только против меня. — Роб мерял комнату быстрыми шагами. Его черты были искажены страданием, которое читалось и в каждом его движении. — Он причинил боль Фионе. Неужели ты простила бы человека, который заставил кого-то из твоих близких шагнуть навстречу смерти?
Плечи Элспет поникли.
— Наверное, я не смогла бы этого сделать.
— Значит, ты тоже не святая.
Роб продолжал испепелять ее возмущенным взглядом.
— По крайней мере прости себя. Ты не виноват в смерти Фионы.
Горец отвел глаза.
— Горечь похожа на смерть, Роб. Я вижу, как она растет в твоем сердце и заполоняет его, подобно сорняку. И точно так же трудно будет ее искоренить. Прости себя, пока это еще возможно.
— Не могу и не желаю. Я не прощу Лахлана Драммонда. И я не прощу себя за то, что это допустил. Никогда, ты меня слышишь? — Роб ринулся к двери. — Лучше мне сгореть в аду.
Глава девятнадцатая
Драммонд наблюдал за тем, как его гость двигает еду по тарелке, ни к чему не притрагиваясь. После того как он сообщил Алистеру Стюарту о том, что в его дочь выстрелили из арбалета во время неудавшейся попытки освободить ее на озере, он убедил несчастного отца, что смысла преследовать Безумного Роба больше нет. Когда они вернулись в крепость Лахлана с этой печальной новостью, мать Элспет слегла от горя и так ослабела, что была не в состоянии отправиться домой.
— Если я вызову своих людей сейчас, — говорил Стюарт, двигая овощи по тарелке корочкой ячменной лепешки, — то к концу месяца в моем распоряжении будет триста человек, готовых ринуться на Кэстил Даб. Сколько человек можешь предоставить ты?
Драммонд опустил пустой рог для вина.
— Ты собираешься осадить крепость в преддверии зимы?
— Мы не можем явиться в логово Мак-Ларена без подкрепления. Единственное, что понимает такой трус, как он, это сила. Нет никакого смысла встречаться с ним с горсткой воинов.
Лахлан не видел вообще никакого смысла в походе на Кэстил Даб. Элспет, скорее всего, умерла. Безумный Роб, по всей вероятности, сбросил ее тело в озеро.
— И что ты предлагаешь делать, если он откажется нам ее выдать? Кэстил Даб еще никогда не удавалось взять штурмом, — произнес Драммонд. — Ходили слухи о существовании потайного хода, но, сколько его ни искали, ход так и не удалось обнаружить. Мы только оскандалимся перед своими людьми, когда будем вынуждены вернуться домой ни с чем или замерзнем насмерть под стенами замка.
— А что еще нам остается? Не можем же мы вообще ничего не делать!
— Ты мог бы отправить письмо королеве. — Лахлан наклонился к своему союзнику. — В конце концов, она твоя кузина, разве не так? Не думаю, что ее величество одобрит то, что одну из ее фрейлин похитили у алтаря. Если удастся правильно преподнести это дело ее советнику, она вполне может решить вопрос, разделив все земли Мак-Ларена между нами.
— Этот вопрос решить невозможно, сколько бы земель нам ни дала королева.
— Иногда нам приходится смиряться с превратностями судьбы, — увещевал Стюарта Драммонд, сделав служанке знак наполнить рог гостя элем.
Старая Нормина заковыляла было к ним, но Алистер накрыл рог ладонью и отмахнулся от старушки. Стюарт уронил голову на руки.
— Зачем Мак-Ларену понадобилось стрелять в Элспет?
— Я не думаю, что он сделал это преднамеренно, — ответил Драммонд.
Стюарт ни на секунду не усомнился в правдивости его измышлений относительно того, кто выпустил роковую стрелу. Теперь Лахлан мог позволить себе немного благородства.
— Видишь ли, там было очень темно, но мне кажется, что Мак-Ларен целился в нас, а твоя дочь просто оказалась у него на пути.
— В таком случае он, возможно, все еще собирается ее вернуть. Он сказал, что ты сможешь забрать ее в конце месяца.
— С каких это пор можно доверять обещаниям безумца?
— Если он нам ее не отдаст, нам останется только осадить замок. — Стюарт в отчаянии грохнул кулаком по столу. — Кроме всего прочего, этого желает ее мать. Она не оставит меня в покое, пока я не сделаю что-нибудь для того, чтобы вернуть Элспет в семью.
Драммонд откусил кусок оленины и принялся жевать. Мясо было жестким и недосоленным, но его кладовые были опустошены загостившимися Стюартами и их слугами. А поскольку свадебная церемония не была окончена и брак не был заключен, Лахлан пока не получил ничего из обещанного за Элспет приданого. Тем не менее он успел взять на себя определенные обязательства и должен был помочь Стюарту вернуть дочь. Скорее всего, Безумный Роб не случайно прервал церемонию именно в тот момент. Такого результата он и добивался.
— Да ты сам себя слышишь? — Лахлан покачал головой. — Вполне возможно, что девушка уже…
— Не говори этого. — Стюарт с такой силой стиснул нож для мяса, что костяшки его пальцев побелели. — Элспет жива. Я чувствую это сердцем. Или ты думаешь, что отец не узнал бы, если бы его дочь покинула этот свет?
Стюарт не был бы так в этом уверен, если бы видел, как упала Элспет. Даже если арбалетная стрела не убивала свою жертву сразу, она могла отнять у нее жизнь позднее. Проходя навылет, она оставляла за собой зияющую дыру. Было слишком темно, и Лахлан не увидел, в какую часть тела Элспет он попал. Зато он знал, что попытки извлечь стрелу зачастую приводили к еще более печальным последствиям, чем само
