— Нет, он рос не в богатом лондонском доме. Он, как и все мы, — балласт.
— Я — не балласт, — возмутился Гас.
— Мы все здесь — балласт, — сказал Смит.
Двое матросов, сидевших напротив, согласно закивали.
— Балласт, — повторил Смит. — Балласт необходим на корабле. Ты это учти, парень. Но равного сэру Джону здесь нет. Ни среди них. Ни среди нас. И Крозье ему тоже не ровня.
В Атлантике штормило. «Эребус» с трудом удерживал курс, периодически теряя из виду «Террор». 27 июня у побережья Гренландии их накрыл густой туман. С борта «Террора» ничего нельзя было разглядеть.
На следующий день туман рассеялся. Установив визуальный контакт, корабли хорошим ходом понеслись вдоль побережья Гренландии. Показались первые плавучие льды, и управление взяли на себя ледовые лоцманы.
30 июня они пересекли полярный круг. По этому случаю в море кинули медный цилиндр с запиской. 4 июля суда экспедиции причалили к Диско — острову у побережья Гренландии.
Из Гренландии отплыли 12 июля. Гас не помнил, чтобы на китобойных судах когда-нибудь царила столь радостная атмосфера. Моряки пели, даже танцевали. Проводились богослужения, звучали молитвы. Участники экспедиции верили, что выполняют священную миссию с позволения и благословения самого Господа. Им казалось, что счастливее их нет никого на всем белом свете. И только одно омрачало настроение Гаса в те погожие летние дни — напряженный вид самого Крозье.
Капитан допоздна оставался на мостике, обозревая водные просторы. А в тот день, когда они вошли в пролив Ланкастер, во взгляде Крозье отнюдь не читалась вера в милосердие и благоволение Божие. Им владело менее сложное чувство — откровенный страх.
3
Глубокой ночью зазвонил телефон. Джо проснулась с трудом.
— Алло?
— Джо, это Джина.
— Джина, время — почти час ночи. Откуда звонишь?
— С работы. Слушай… Маршалл нашелся.
Сон как рукой сняло.
— Дуг Маршалл?
— Замороженный, как рыбные палочки, но живой.
— А что с его проводником?
— Маршалл сломал ногу, — сообщила Джина. — Как раз проводник-эскимос и привел помощь. Герой. Маршалла подобрали час назад.
Джо свесила ноги с кровати.
— Когда он возвращается в Англию?
Ей показалось, что Джина улыбнулась.
— Все, я иду домой, — сказала Джина. — Дальше действуй сама, подруга.
Чудесная ночь, думал Джон. Чудеснее, наверно, он еще не видел. Потом, поворачивая за угол Тринити-лейн, он поскользнулся и решил, что, пожалуй, не столько ночь чудесна, сколько сам он пьян.
Наконец они с Кэтрин Таккирук остановились у двери его дома.
— Все, я пошла, — сказала Кэтрин.
Она протянула ему руку. Он с большим удовольствием поцеловал бы ее. Что ему ее рукопожатие?
— Ты не можешь просто так уйти, — возразил он. — Я хочу показать тебе материалы о Франклине.
— Как-нибудь в другой раз.
Джон испугался. Неужели она сейчас завернет за угол и он никогда ее больше не увидит?
— Я ведь так и не поблагодарил тебя как следует, — сказал он. — За вести об отце и прочее.
— Ты двадцать раз выразил свою благодарность, Джон, — напомнила Кэтрин, — и купил мне четыре бокала вина.
Он поймал ее за руку и заявил неожиданно:
— Я поеду туда. На твою родину. На остров Кинг-Вильям.
Кэтрин убрала его пальцы со своего запястья.
— Моя родина — Арктик-Бей. И я не живу там с шести лет.
— Я поеду туда, — повторил Джон. — Это моя тайна. Теперь ты ее знаешь.
— Спасибо за доверие.
— Это тебе спасибо. И твоему отцу. За то, что он связался с тобой и послал ко мне передать новость о спасении отца.
— Это уже двадцать первая благодарность, — заметила Кэтрин. — Его проводник — двоюродный брат моего отца.
— Да. Настоящий герой. Он спас моему отцу жизнь.
— Возможно. — Она улыбнулась своим мыслям.
— Зайдем ко мне? На минутку. Просто хочу показать тебе, что я знаю все про твою страну.
Кэтрин помедлила.
— Ну, разве что на минутку. Ладно.
Они поднялись на второй этаж. Джон начал возиться с замком, когда кто-то открыл дверь изнутри.
В проеме стояла Эми. Увидев рядом с Джоном девушку, она густо покраснела и отступила на шаг.
— Входите, — сказала она. — Я как раз ухожу.
— Эми, это Кэтрин Таккирук. — Джон сразу протрезвел.
— Да что ты говоришь? — Эми взяла свою сумочку.
— Она пришла сообщить мне об отце.
— Вот как? Потрясающе. Я вот тоже решила заскочить, чтобы порадовать его, — объяснила Эми, глядя на Кэтрин с каменным выражением на лице. — Полагаю, вы меня опередили.
— Извините, — сказала Кэтрин.
— Не извиняйтесь, — бросила Эми и добавила: — Берите, он ваш. — Она бегом кинулась вниз по лестнице.
— Эми! — закричал ей вслед Джон. — Эми!
В ответ ему громко хлопнула дверь подъезда.
— Я, пожалуй, пойду, — проговорила Кэтрин.
— Нет, — воспротивился Джон. — Прошу тебя, останься. Все не так, как ты думаешь. Прости, что так получилось…
Кэтрин окинула взглядом комнату. На столе и вокруг на полу — листы бумаги. Над столом — навигационные карты полярного побережья Канады. На стене у кровати изображение «Эребуса» в разрезе.
Джон проследил за ее взглядом.
— До экспедиции в Арктику это был военный корабль.
— Я знаю, — тихо отозвалась Кэтрин.
Он опустился на кровать. Прежде ни одна девушка не понимала, о чем он говорит. А Кэтрин Таккирук знала историю «Эребуса». Его это потрясло.
— Твоя подруга обиделась, — заметила Кэтрин.
