Февраль уступил место марту, Джейн предоставила событиям идти своим чередом и постепенно обнаружила, что то, что сэр Ангус говорил об эмоциональном пробуждении своего сына, оказалось верным: по мере выздоровления его зависимость от Джейн возрастала. Почти незаметная перемена произошла в его отношении к ней: все возрастающее внимание к ее внешности — что выражалось в редких комплиментах в ее адрес — и к ее уму, который он с удовольствием тестировал при каждом удобном случае.

Каждый вечер он дожидался, пока она не поднимется к нему в комнату, чтобы помочь ему осуществить трудный спуск в гостиную, и, хотя она знала, что он вполне мог справиться с этим в одиночку, он все-таки предпочитал дождаться, когда она придет за ним.

Но, несмотря на видимый прогресс, Джейн все же оказалась неготовой к тому, что когда она зашла в его комнату поздним мартовским вечером, то увидела его стоящим посередине комнаты, опирающимся только на палочку.

Испуганная, она поспешила вперед:

— Вы уверены, что не повредите себе, Николас?

— Я получил одобрение Мандерс-Джоунса, — ответил он. — Не думаете же вы, что я буду беззащитен перед вашими нападками. — Он схватил ее руку. — Пойдемте. Теперь мне будет легче договориться со ступеньками.

В течение всего вечера она наблюдала за ним. Теперь было трудно представить, что это тот же ожесточенный молодой человек, каким она впервые увидела его. И все же, если бы не несчастный случай, вряд ли они когда-нибудь встретились, и она тут же задумалась над ролью судьбы и случая в этой жизни. Но зачем тратить время, пытаясь анализировать недоступное? Какое это имеет значение, судьба или случай предоставили ей эту возможность, дали ей — как справедливо заметил сэр Ангус — шанс попытать свое счастье там, где она и не рассчитывала его найти?

После ужина они все перешли в библиотеку выпить кофе, но на пороге сэр Ангус, сославшись на усталость, быстро пожелал им спокойной ночи и оставил их одних.

Зная причины его поведения, Джейн с трудом смогла скрыть свое замешательство, но Николас, казалось, совершенно ничего не замечал и засыпал ее вопросами относительно офиса, так как у него вошло в привычку использовать ее для того, чтобы быть в курсе всех текущих дел компании.

— У вас менее пристрастный взгляд на вещи, чем у моего отца, — объяснил он, когда в первый раз начал расспрашивать ее несколько месяцев назад, — и поэтому вы видите вещи более ясно, чем он.

— Я уверена, что сэр Ангус оценил бы ваше замечание!

— Он уже знает, что я думаю по этому поводу, — усмехнулся Николас. — Поэтому до того времени, когда я смогу обходиться без посторонней помощи, мне придется полагаться на вас.

Джейн старалась изо всех сил справиться с его запросами, а он всегда был внимательным и заинтересованным слушателем. Но сегодня вечером он был неспокоен и неожиданно — в самой середине ее рассказа о последней стычке его отца с одним из крупнейших акционеров — он взмахнул рукой, чтобы она остановилась.

— Ни слова больше, Джейн. В следующем месяце я уже достаточно окрепну, чтобы самому принять участие в крысиных бегах. В течение следующих нескольких недель я собираюсь устроить себе каникулы.

Разочарование наполнило ее подобно свинцу, под его тяжестью она словно пригнулась. Но когда она заговорила, ее голос прозвучал бодро, и она была этому очень рада.

— Куда вы направляетесь? Мадейра, Флорида, Бермуды?

— Я еще не готов путешествовать так далеко, — ответил он, — кроме того, я уже не уверен, что эти места доставят мне удовольствие. — Его глаза, почти темные при свете камина, выглядели недоуменно. — Авария изменила меня, Джейн. Не знаю почему, но я стал по-другому смотреть на вещи.

— Вы остепенились, — успокаивающе пояснила она.

— Вот замечание, которое заставляет меня бурно реагировать против него.

— Вы бы реагировали так же бурно, если бы я сделала вид, что не согласна с вами. — Не в состоянии более выдерживать его близость, она встала и подошла к окну, делая вид, что поправляет занавески. — Конечно, вы изменились! Вы бы не были человеком, если бы не изменились. Но было бы интересно понаблюдать, изменитесь ли вы снова, когда полностью поправитесь.

Сзади послышался скрип пружин, шаги по ковру, поэтому девушка даже не вздрогнула, когда он внезапно заговорил совсем рядом с ней.

— Вы думаете, я поправлюсь, Джейн? — Его рука оказалась на ее подбородке, повернув ее лицо так, чтобы она смотрела прямо на него. — Милая Джейн, — произнес он и, нагнувшись, прижался губами к ее губам.

Это был момент, о котором она мечтала, момент, о котором она так много размышляла, что уже знала, как будет реагировать. Но теперь, когда ее мечты стали реальностью, она забыла о своем тщательно спланированном поведении и, обхватив его за шею, наклоняла все ближе к себе, отвечая ему с такой страстью, что он был удивлен. На одно мгновение он откинулся назад, затем сжал ее еще крепче и начал целовать снова и снова, сила его объятий говорила о месяцах непривычного воздержания.

Джейн первая отпрянула назад, и, не в силах взглянуть на него, она отошла к каминной решетке, начав подбрасывать в огонь ненужный уголь.

— Вы убегаете от меня? — спросил он с усмешкой.

— Вовсе нет, — ответила она, не оборачиваясь.

— Тогда перестаньте суетиться возле огня и сядьте рядом со мной!

Она привстала и отряхнула руки. Он уже снова сидел в углу дивана: голова откинута назад, чтобы лучше видеть ее, на губах — легкая улыбка.

— Идите и сядьте рядом со мной, — повторил он. — Тогда я поверю, что вы не испугались.

Джейн медленно повиновалась.

— Девушки уже не боятся мужчин в наши дни.

— А вы боитесь, — живо ответил он. — Вы не принадлежите нашему времени, Джейн, вы — анахронизм.

Она улыбнулась:

— Однажды вы назвали меня маленькой монашкой.

— Вы совсем не выглядели монашкой минуту назад, — поддразнил он и потянулся поцеловать ее опять.

Но в этот раз она отпрянула назад, инстинктивно понимая, что сейчас важно не уступить ему. Здравый смысл подсказывал ей, что сейчас им движет только физическое влечение, и, исполненная решимости не показывать ему, как страстно она желает, чтобы это было нечто большее, она решила вести себя беспечно, вопреки своим чувствам.

— Пожалейте меня, Николас, — засмеялась она. — Вы плохо влияете на мое давление!

— А вы необыкновенно хорошо на мое! — Он еще раз попытался прижать ее к себе, но быстрым движением она высвободилась из его объятий.

— Любви не будет? — насмешливо осведомился он.

— Не будет занятий любовью, — парировала она.

Его брови поднялись, и с чувством триумфа она поняла, что он заметил разницу в значении слова «любовь», как она его употребила.

— Значит, вы не будете? — сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Нет, не буду. — Она замялась. — Я полагаю, что мое поведение поразило вас своей старомодностью.

— Это так. Но это не значит, что я его не одобряю. Просто необычно для меня было встретить такую девушку, как вы.

— И неудачно к тому же, — не смогла удержаться она, словно в нее вселился проказливый чертенок. — Прямо сейчас, я полагаю, вы могли бы заняться любовью, если бы встретили мою прямую противоположность.

Ожидая быстрого и остроумного ответа, она была удивлена последовавшим молчанием, а еще больше его ответом.