В надежде хоть как-то успокоиться Ли подошла к раковине и начала мыть листья салата.

— Насколько я понимаю, самому вам не удалось выспаться? — Под глазами у Адама темнели круги, и в уголках глаз притаилась усталость.

— Не удалось, но зато я хорошо поработал. — Он виновато улыбнулся ей. — Кажется, умудрился еще и вас озадачить. Я почти ничего не соображаю по утрам.

Прозвенел телефон. Адам поднял трубку:

— Алло? Да. Может быть, позвать Вербену? Хорошо. — Он передал трубку Ли. — Это Мордред. Почему-то он не хочет говорить с матерью, только с вами.

Сердце Ли учащенно забилось. Может быть, хоть теперь ей удастся что-либо узнать?

— Ли! Слава Богу, ты уже приехала! — В голосе Мордреда звучала тревога.

— Ты где, Мордред?

— Пусть это тебя не волнует! У меня совсем мало времени, поэтому слушай и не перебивай. Что ты сказала маме?

— Что тебя задержали срочные дела. Послушай, Мордред…

Он перебил ее:

— А кому-нибудь еще ты об этом рассказывала?

Ли посмотрела на Адама. Тот стоял к ней спиной и мелко нарезал овощи.

— Никому.

— Ты уверена? Слушай, Ли. Передай всем, что я не приеду!

— Мордред! Ты же обещал! Мы же все с тобой обсудили…

— Я приеду, но ты никому не должна об этом говорить.

— Ничего не понимаю, — беспомощно произнесла она.

— У меня нет времени объяснять все подробности. Но очень прошу тебя, сделай это. Ладно? И никому не говори о нашем сегодняшнем разговоре. Ну, пока.

— Мордред! — в отчаянии воскликнула Ли, но тот положил трубку.

— Неприятные новости? — спросил Адам.

Ли взглянула на него. «Никому ничего не говори» — вот о чем просил Мордред. Глупейшая ситуация! Но пока болтать действительно не стоит.

— Нет-нет, все в порядке, — торопливо проговорила она, но было видно, что Адам ей не поверил.

В этот момент раздался звонок в дверь, и Ли выбежала из кухни.

Однако Вербена опередила ее и сама открыла дверь гостю.

Внешность профессора оказалась столь же внушительной, как и его репутация. Примерно пятидесяти пяти лет на вид, он держался очень прямо, было что-то аристократическое в его осанке. Среднего роста, крепкого телосложения, волосы с проседью аккуратно зачесаны назад. Все в нем как бы говорило о том, что перед вами — профессор университета: и усы, и козлиная бородка, даже твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях.

Он поклонился Вербене и поцеловал ей руку. Галантность профессора резко контрастировала с дружеской фамильярностью Адама.

— Это моя племянница Ли. Она работает над докторской диссертацией в Стэнфорде, — с гордостью сказала Вербена.

Профессор Браунинг взял в руки ладонь Ли, но не поцеловал ее — это было бы по отношению к только что представленной ему девушке слишком экстравагантно. Тем не менее он заставил Ли почувствовать себя женщиной и этим очень польстил. Она улыбнулась и пробормотала обычное приветствие, чувствуя, что стоящий рядом Адам буквально кипит от злости.

— Счастлив познакомиться с вами лично. — Профессор Браунинг говорил с утонченным, великосветским британским акцентом, который отличал королевскую семью. — Вербена неоднократно расхваливала ваши способности и так увлеклась, что забыла упомянуть, что вы к тому же еще и красавица.

— Благодарю вас, — расцвела от удовольствия Ли. Прекрасное настроение, однако, тут же испортил Адам, стоявший за спиной профессора. На его лице появилась отвратительная гримаса.

— Полагаю, вам знаком коллега моей тети, Адам Джордан, — суховато представила его Ли.

Профессор Браунинг резко повернулся к Адаму, и Ли заметила, как мгновенно изменилось выражение его лица. Да, неприязнь между Адамом и профессором была весьма ощутимой.

— О, конечно. Вербена упоминала, что вы пользуетесь ее гостеприимством, мистер Джордан.

— Для вас я доктор Джордан, — спокойно ответил Адам.

Возникла неловкая пауза. Тут Ли и Вербена заговорили разом, пытаясь отвлечь мужчин от враждебного противостояния и не допустить неприличной и банальной ссоры. Вербена срочно отослала Адама на кухню, провела Ли и профессора в столовую и разлила по чашкам чай со льдом.

Она, Ли и профессор дружелюбно беседовали, когда в столовой появился Адам с ленчем.

Пусть макароны «примавера» и были единственным блюдом, которое Адам мог приготовить для компании, но готовил он его так, что пальчики оближешь. Вербена рассыпалась в комплиментах. Ли подозревала, что тетя это делала специально. Действительно, ее стратегия оказалась столь успешной, что профессор вынужден был вежливо похвалить угощение. Все это привело к тому, что мужчины наконец заговорили как два воспитанных человека.

— Где вы теперь работаете? — спросил Мелькиор.

— В Бостоне. А вы?

— Все там же.

— А где именно? — поинтересовалась Ли.

— В Баррингтоне, Коннектикут.

— Ну конечно! — воскликнула Ли. — Вы же декан исторического факультета Баррингтонского университета, не так ли?

— Совершенно верно.

Ли заметила, что на лице тети появилось странное выражение, но не придала этому особого значения и задала свой следующий вопрос:

— Адам, вы, кажется, работали над докторской именно в Барринттоне?

Адам на секунду остановил свои глаза на профессоре Браунинге.

— Да.

Снова возникла неловкая пауза. Ли сидела и не понимала, почему ни Адам, ни Мелькиор не предаются воспоминаниям и не рассказывают университетских баек. Ведь они наверняка были близко знакомы в те годы. Она выжидающе посмотрела на обоих и лишь по выражению их лиц сообразила, что скорее всего именно в те годы и зародилась их неприязнь.

Чтобы как-то поддержать беседу за столом, Ли сказала:

— Я восхищаюсь вашими работами, профессор.

На деле она прочитала всего одну его книгу, но зато самую последнюю. Нормальная книга, солидная и по-настоящему научная, хотя в ней и не было ни новых фактов, ни новых выводов.

— О, пожалуйста, не так официально, — поднял руки профессор. — А то я сразу чувствую себя старцем. Зовите меня Мелькиор.

— Ваш труд о религиозных театральных представлениях пятнадцатого века помог мне в выборе моей темы.

— Правда? Весьма польщен. Приятно чувствовать, что можешь вдохновить молодого ученого.

— Возможно, вы могли бы дать мне совет или рекомендацию.

— Буду только рад сделать это, моя дорогая.

— Я исследую политический радикализм, маскирующийся под религиозную мораль, в мистических представлениях четырнадцатого века.

— Хм, хорошая тема. Буду только рад оказаться полезным. Что вас интересует?

— Я уже подыскала отличный фактический материал — государственные указы, церковные записи. Но мне бы хотелось привлечь и более частные документы: письма, записки актеров, воспоминания очевидцев.