И вот один из таких отчаянных парней вдруг решил оставить своих товарищей и прибиться к «партии» Иисуса. Почему? На это, по всей вероятности, могут быть лишь две причины.
Первая. Симон Зилот был наслышан о сторонниках Иисуса, как о ещё более страшных головорезах, чем даже сами зелоты. Разочаровавшись в своих товарищах, которых считал недостаточно «крутыми», он и решил перейти в «партию» Иисуса.
Объяснение, конечно, интересное, только вот беда — в то время никого «круче» зелотов не было. Причём их «крутизна» документально подтверждается свидетельствами древних историков. А вот «экстремизм» Иисуса ничем не подтверждается и основан лишь на допущениях и предположениях сторонников вздорной гипотезы, вольно трактующих известные новозаветные эпизоды.
Причина вторая. Симон Зилот разочаровался в кровавых методах зелотов, понял, что насилием ничего добиться нельзя, и перешёл в группу Иисуса, где, как он знал, практикуют сугубо мирные способы достижения Царствия Небесного.
Странно, что исследователи-библеисты совершенно не обращают внимания на такую возможность. А ведь, действительно, если Симон Зилот хотел продолжать грабежи и убийства, то ему незачем было покидать своих товарищей-зелотов. А если покинул, то, значит, решил «завязать» с уголовщиной. Помните у Некрасова про раскаявшегося разбойника Кудеяра?
Точно так же, по всей видимости, духовно переродился и Симон Зилот. И присутствие его среди христовых апостолов говорит вовсе не о бунтарстве и экстремизме Иисуса, как думают многие библеисты и христологи, а совсем наоборот, о приверженности Христа мирным методам агитации и пропаганды.
Таким образом, самый главный аргумент в пользу бунтарства Иисуса при ближайшем рассмотрении не стоит, оказывается, и выеденного яйца. То же самое можно сказать и про все остальные «доказательства», в том числе и такое «весомое», как ношение апостолами оружия. Ведь, согласно евангелистам, на двенадцать апостолов имелось всего два меча (Лк. 22:36-38). Не маловато ли для мятежников, готовящихся силой оружия ниспровергнуть власть римлян в Иудее? Не логичнее ли предположить, что эти два меча были нужны им не для нападения, а для защиты? В то время убийства политических противников не были редкостью, поэтому апостолы должны были позаботиться хотя бы о минимальной самообороне. Те из апостолов, кому досталось носить при себе меч (в их число входил и Пётр), были не мятежниками, а всего лишь телохранителями Иисуса. А то обстоятельство, что в оккупированной римлянами Палестине еврейскому населению не было позволено носить оружие (на это особенно напирают сторонники версии о бунтарстве Иисуса), никак не могло препятствовать приобретению апостолами мечей. Кому надо, тот добудет оружие и без разрешения. Ведь и в наше время очень многие граждане — и законопослушные, и не очень — обзаводятся оружием, как холодным, так и огнестрельным, хотя далеко не все из них имеют на это разрешительные документы.
Глава 8
ИИСУС КАК АГИТАТОР И ПРОПАГАНДИСТ
Поскольку сила речи заключается в воздействии на душу, тому, кто собирается стать оратором, необходимо знать, сколько видов имеет душа: их столько-то и столько-то, они такие-то и такие-то, поэтому слушатели бывают такими-то и такими-то. Когда это должным образом разобрано, тогда устанавливается, что есть столько-то и столько-то видов речей и каждый из них такой-то. Таких-то слушателей по такой-то причине легко убедить в том-то и том-то такими-то речами, а такие-то потому-то и потому-то с трудом поддаются убеждению... Кто достаточно всё это продумал, тот затем наблюдает, как это осуществляется и применяется на деле, причём он должен уметь остро воспринимать и прослеживать, иначе он не прибавит ничего к тому, что он ещё раньше слышал, изучая красноречие.
Так кем же он был, Иисус из Назарета? Бунтарём, подготавливающим вооружённое восстание против римской власти, или же тихим смиренником и непротивленцем, каким его обычно изображает церковная традиция?
Истину, как и всегда, следует искать где-то посередине. Иисус не был ни политическим радикалом, ни унылым затрушенным пацифистом. Он хотел обратиться к народу со своими идеями, но при этом пользовался исключительно мирными средствами убеждения людей. Мятежи и восстания его никогда не прельщали. Иисус был, если можно так выразиться, сторонником «парламентских» методов борьбы и полагался лишь на силу устного слова.
Если проанализировать евангельские сцены общения Христа с народом с точки зрения современной науки, то можно заметить, что почти все они обладают несомненным реализмом и правдоподобием. Эти сцены, как правило, содержат такие психологические подробности, которые невозможно было выдумать из головы, не являясь очевидцем. Почему? Да потому, что в те далёкие времена ещё не существовало самой психологии, как науки, и, следовательно, этим подробностям ещё не умели давать верное истолкование. Их, конечно, наблюдали и даже упоминали о них в книгах, но понять, почему они происходили именно так, а не иначе, и почему они вообще должны были происходить, не позволял уровень тогдашних знаний. По этой причине весьма сомнительно, чтобы евангелисты, жившие в I веке, вставляли нарочно — «для правдоподобия» — в свое повествование такие психологические подробности и детали, истинное значение которых стало понятным лишь две тысячи лет спустя. Это сегодня в принципе можно, начитавшись трудов Г. Лебона, Г. Тарда, В. Бехтерева, С. Московичи, составить жизнеописание некоего вымышленного оратора и вождя масс. А тогда? Поэтому, если такие подробности в Евангелиях всё-таки присутствуют, то это
