шкуру, изменилось.

Взамен я получил известие о том, что отныне являюсь обладателем самого страшного секрета Империи, поскольку девушки её происхождения и её положения, на полу, на волчьей шкуре…

Я поведал своему собеседнику эту охотничью историю, сократив кое-какие детали, его не касающиеся, и напрямую к истории не относящиеся.

Во-первых, она, на мой взгляд, была достаточна интересна. Во-вторых от того же Иджина я слышал о водящихся на территории Скардара гигантских волках, по описанию очень похожих на убитого нами. Ну и в третьих, мне до чертиков надоели его ненавязчивые вопросы, и чтобы избавиться от них, пришлось делать так, чтобы он слушал, не перебивая.

Затем в голову пришла другая мысль: что-то не на шутку я распустил язык, никогда раньше за собой такую словоохотливость не замечал. Что-то тут было не так. Вряд ли у них имеется что-то вроде скополамина, пентотала или любой другой разновидности 'сыворотки правды', но чем иначе я могу объяснить своё поведение? И как бы я его мог принять внутрь?

Разве что, общаясь с девушками, я выпил один бокал вина и пригубил из другого. Да и в компании дир Мессу позволил себе немного ещё.

Или сами девушки на меня так подействовали? В любом случае, где-то я слышал, для того чтобы преодолеть действие такого препарата как раз и необходимо говорить, говорить много и не по существу. Так что шутка 'молчал как Штирлиц на допросе', оказалась не про меня. Нет, наверное, это всё же заслуга девушек, они были такие миленькие, а я так давно не общался с девушками.

В общем, настроение у меня было довольно игривое, не смотря на то, что дир Мессу при Минуре несомненно является чем-то вроде начальника Тайной стражи, уж больно повадки у них одинаковы, если судить по Империи.

Да и чего собственно беспокоиться, как будто бы причин нет.

Если бы меня ждали какие-то неприятности, три к одному, что они бы уже произошли.

То, что предстояла встреча с местным фюрером, а именно так я назвал правителя Скардара после рассказа Иджина о любви Минура к долгим речам, тоже особенного беспокойства не вызывало. Да и интерес Минура ко мне понятен, ему непременно донесли обо мне все, что успели узнать.

Не знаю, насколько рассказанная мною история показалась интересной дир Мессу, по его лицу вообще трудно что-то понять, но сразу по её окончанию мы и отправились на встречу к отцу Диамуна. Правда и здесь по-простому всё не обошлось.

Когда мы прошли некоторое расстояние по широкому дворцовому коридору, ограниченному с обеих сторон фигурами рыцарей в полных доспехах, опирающихся на длинные двуручные мечи, дир Мессу внезапно хлопнул себя по лбу.

Затем сославшись на страшную забывчивость, связанную с многочисленными делами, он извинился и заявил, что этим путем покоев Ондириера мы не достигнем. Впереди ведутся ремонтные работы, и нам следует пойти в обход.

Обходной путь проходил через подземелье, мрачное, освещенное немногочисленными факелами и украшенное многочисленными решетками. Пару раз мне даже послышались жуткие стоны, доносящиеся как будто бы сквозь каменные стены.

Впрочем и это настроение мне не испортило, ведь для того чтобы заманить в узилища дворца, вовсе не требовался такой сложный алгоритм действий и событий. Для того чтобы я здесь оказался, достаточно было вызвать дежурный наряд стражи.

Затем мы поднялись на два уровня выше и оказались снова на поверхности.

После чего мне снова пришлось немного подождать, теперь уже у двери, за которой скрылся дир Мессу. Наконец он вышел и молча указал на нее, заходи.

Минур дир Сьенуоссо, властитель и Ондириер Скардара, на фюрера не был похож абсолютно. Он походил на внезапно состарившегося лет на двадцать-двадцать пять своего сына, Диамуна.

Разве что манера себя держать отличалась, да ещё глаза. Такие же тёмные как у сына, но выражение у них было совсем другое.

Человека, который привык, что подчиняются малейшему его слову, жесту. В остальном они были похожи, ростом, комплекцией, отсутствием усов и бороды на лице. Даже привычкой тянуть вверх правый уголок рта. Разве что волос на голове у него было ещё меньше чем у Диамуна, что в большинстве случаев говорит о хорошем мужском здоровье.

С взгляда он и начал.

О тонкостях этикета мне подробно поведал Иджин, и с этим ничего сложного не было. Тем более что представил меня дир Мессу и мне осталось только изящно отшаркать ногами, сделать руками сложное движение более присущее мастерам кунг-фу и на пару мгновений застыть в полупоклоне, прижав шляпу в груди.

А вот дальше. Не знаю, чего он хотел добиться, вперив свой тяжелый взгляд, но почувствовал я себя не очень уютно.

Ответить ему твердым своим, но это всегда вызов, и к чему мне это? Упереть взгляд в пол – не дождешься, пусть твои подданные этим занимаются.

В моем мире достаточно много несложных и общедоступных методик, весьма при этом эффективных, чтобы отразить такой взгляд и даже одержать победу.

Вот только передо мной был не тот человек, чтобы я мог ими воспользоваться, и мне срочно пришлось придумывать ещё одну. Получилось нечто среднее между тем, что хотел увидеть он и тем, чего желал я.

Но получилось. Вот только очень хотелось зевнуть, и, наверное, это было нервным. Потому что бравируй, не бравируй, но ничего хорошего от этой встречи я не ждал.

Хотя буквально днём назад Иджин заявил мне, в полушутку в полувсерьёз, что для него обычно, что, не будь конфликта между мной и Диамуном, я вполне мог бы получить награду Скардара, того же Белого Волка. Белый Волк, объяснил мне Иджин, представляет собой семилучевую звезду немалой величины, выполненную из золота, в центре которой имеется изображение волчьей головы.

Бывает она трёх степеней и самой высшей считается, никогда бы не подумал, первая. Не надо мне никаких наград, да и на награждаемых таким взглядом не смотрят.

Немного помолчали, и я смог, наконец, разглядеть комнату, в которой оказался.

Скромная в размерах, скромно обставленная и явно не предназначенная для приёма высоких гостей. А вот спрятать в ней абсолютно незаметно нужное количество людей было проще простого.

Хотя бы за этой ширмой, или за той резной панелью, либо в темном углу у меня за спиной. Имелся и такой, хотя света в комнате хватало. Крутить головой было невежливо, но именно его отражение виднелось в стеклянных дверцах бюро. Видимо недоработка. Или наоборот, всё продумано до мелочей.

Наконец, дело дошло и до слов.

Поначалу разговор шёл ничего не значащий. Дир Сьенуоссо поинтересовался здоровьем Её Величества Янианны I, о чём я и сам горячо хотел знать. Затем были ещё вопросы, частью о людях, большинство из которых оказались мне знакомы, частью я услышал незнакомые мне имена.

Для меня было новостью узнать о поветрии моровой болезни, случившейся в провинции Караскер, к счастью не обернувшейся эпидемией.

Поговорили немного даже о моде. Светский разговор, не более того.

Затем снова помолчали, что дало мне возможность пригубить из бокала, стоявшего передо мной на столе.

После этого Минур коротко звякнул в колокольчик, призывая слугу, вполголоса отдал ему распоряжение, ни одного слова из которого я не понял, и вот тогда он заговорил о том, для чего меня, наверное, сюда и привели.

– Как вы считаете, господин де Койн, сможет ли Империя открыто выступить на стороне Скардара в войне с Изнердом?

-Нет, – сразу же оговорился он, – Империи вовсе не следует послать свой флот или даже часть его к берегам Скардара, этого не требуется. Но вот, допустим, отправить его к Менисуайским островам, чтобы вернуть их.

Менисуайские острова ещё в ближайшей истории принадлежали Империи, являясь её единственной