История, которую вам предстоит прочитать, была изложена во второй из рукописей, обнаруженных мной на самом дне старинного металлического сундука, попавшего в мои руки несколько лет назад. Первую рукопись я опубликовала под названием «Ученица Шерлока Холмса». В предисловии к ней я уже отмечала, что не имею ни малейшего представления о причинах, заставивших неизвестного отправителя избрать именно меня получателем этого объемистого сундука, содержащего множество разнообразнейших вещей, от изумрудного ожерелья до крохотной фотокарточки с полустершимся изображением молодого человека в армейской форме времен Первой мировой войны.

Среди других загадочных вещиц — монета с дырочкой для шнурка, стертая до неузнаваемости с одной стороны и с нацарапанным на другой именем IAN; рваный шнурок от ботинка, заботливо скрученный в моточек и перевязанный; огарок восковой свечи… Но наибольший интерес, даже для такого человека, как я (а надо вам сказать, что я отнюдь не являюсь поклонницей Шерлока Холмса), вне всякого сомнения, представляли рукописи. Те из вас, кто читал первую часть, безусловно, знают, что там раскрывались неизвестные ранее страницы биографии пожилого, уже удалившегося на покой Холмса и рассказывалось о его юной ученице Мэри Рассел.

Обнаруженные в сундуке документы являются рукописями в прямом смысле слова, ибо все записи выполнены от руки, на бумаге разного формата и качества. Прочитать некоторые рукописи не составило труда, но иные, особенно две из них, заставили меня попотеть и поломать голову. Труднее всего мне пришлось с историей, изложенной в книге, которую вы сейчас держите в руках. Очевидно, она неоднократно пересматривалась и перерабатывалась автором; от некоторых страниц оторваны куски, тут и там приклеены многочисленные клочки бумаги разного формата; а первоначальный текст во многих местах был вымаран настолько тщательно, что не представлялось ни малейшей возможности его воссоздать. Да уж, тяжело далась эта книга госпоже Рассел.

Еще раз подчеркиваю, что не имею ни малейшего представления о причинах, по которым ко мне попали все эти вещи. Полагаю, однако, что отправитель — не исключено, что им был сам автор рукописей — еще не покинул этот мир. Среди многочисленной корреспонденции, полученной мною после выхода в свет «Ученицы Шерлока Холмса», в мой почтовый ящик попала и открытка, отправленная из Утрехта. Старинная почтовая открытка с черно-белым фотоснимком. Каменный мост над рекою, длинная лодка. На корме стоит мужчина с шестом, на носу лодки сидит женщина в платье времен короля Эдуарда VII^{1}. Три лебедя скользят по глади тихой реки. На обороте напечатано: «ОКСФОРД». А рядом почерком, весьма схожим с тем, каким написаны манускрипты, начертаны мое имя и еще два слова: «Продолжение следует».

Я тоже надеюсь на это.

Лори Р. Кинг

Насадив колпачок на ручку, я швырнула ее в ящик и с удовлетворенным вздохом откинулась на спинку стула. Наконец-то завершен многомесячный труд, утверждающий меня в качестве серьезного исследователя. Но главное даже не в этом. Работа помогла мне перенести надоедливые рождественские «увеселения» и «развлечения». Слава Богу, заканчивался последний год управления моей тетушки тем, что она рассматривала как семейный бюджет. И теперь впереди у меня была целая неделя свободы от всяких обязательств, от всякой ответственности. А уже в воскресенье мне исполнится двадцать один год: я стану наконец совершеннолетней, получив все соответствующие права и привилегии. Вскипающее ликование я подавила немудрящими действиями, а именно: встала и подошла к комоду.

Тетушка моя, надо сказать, хотя и еврейка по крови, но давно отринула наследие предков и с энтузиазмом новообращенного всячески декларирует свою верность святыням англиканского вероисповедания. В результате ее представления о Рождестве сильно отдают Диккенсом и полуязыческими саксонско-готскими обрядами. Последний год ее так называемого опекунства совпал с первым годом после окончания Великой войны; всеобщий духовный подъем сочетался с материальными и кулинарными излишествами, ибо наконец-то отменили карточки на сахар, масло и мясо. Прикрываясь необходимостью упорной работы, я уклонилась от большей части праздничной программы. Но как быть сейчас, когда пишущая машинка моя смолкла? Остается лишь сбежать. Куда именно? Ну, тут я ни минуты не колебалась: конечно же, к моему другу и наставнику, партнеру и товарищу по оружию, к Шерлоку Холмсу. Скоро я его наконец увижу! Отсюда нетерпение, отсюда ликование.

Презрев осточертевшие шелка с бархатами, я решительно извлекла из шкафа один из проеденных молью костюмов отца. Так, спасенный от чердачных мышей шерстяной свитер уже натянут поверх удобной полотняной рубашки. На руки наденем теплые кожаные перчатки с мягкой подкладкой, косы спрячем под просторную твидовую кепку. Постояла, подумала немного. Все-таки я уезжаю на несколько дней… Мало ли что… Взяла теплый шарф, запасную пару шерстяных носков. Извлекла из-за стенной панели кожаный