интересный случай из практики. Выиграло не какое-нибудь убийство, как можно было ожидать, а этот в сущности будничный случай. На выигранные деньги я купил вот эти швейцарские часы.
Два часа как две недели
Много лет назад я приехал в город В., чтобы на одной из его улиц около небольшого бассейна найти куст жасмина. Его уже не было. Меня узнала лишь старая грустная ива. Стоял чудесный летний день, река тихо несла свои воды, и множество людей на ее берегу наслаждались маленькими радостями жизни. От пляжных кабинок доносился запах разогретой солнцем смолы и кремов для загара. Это почти чудо, когда человеку выпадает возможность уйти с работы на целый день, чтобы позволить себе повспоминать около воды или почитать книжку из тех, которые обычно берут с собой в дорогу. Я сидел на берегу и читал в книге Э. С. Гарднера:
«Полицейский— это прежде всего человек. Обычно женатый человек. Имеет детей. Любит свой дом и семейную жизнь. Вообразите себя на минутку в положении полицейского. Работаете в ночную смену. Спите днем. Вы целуете свою жену и прощаетесь с детьми примерно в то время, когда другие мужчины приходят домой с работы. И не знаете, увидите ли семью снова».
Какое глубокое в своей человечности понимание трудностей и опасностей полицейской службы! И в то же время Неожиданное, потому что абсолютное большинство авторов детективов то добродушно, а то и не очень подсмеиваются над полицией.
Дойдя до этого места в книге, я остановился. В памяти всплыло дело, с которым я когда-то познакомился, — драматическая история о трех отважных сотрудниках общественной безопасности, которые в одно майское утро не знали, увидят ли они снова своих жен и детей, о мужественной женщине и двух тяжелейших часах, в течение которых все четверо уже видели бледную улыбку пани Смерти.
До начала драмы оставалось чуть больше суток, когда, как это иногда бывает перед землетрясением, появились ее первые признаки, 30 апреля в 3 часа 18 минут утра охранник строительно-монтажного управления услышал, как кто-то стучит в ворота. Когда стук повторился, он вышел из проходной. Ночные визиты на территорию управления не допускались. Рассветало. Перед закрытыми воротами на мостовой стоял молодой мужчина в светлом плаще.
— В чем дело? — спросил охранник. — Мы открываем в половине шестого.
— Но… мне бы хотелось согреться. Собачий холод. Я из организации наземного строительства. Вы наверняка узнаете меня.
— Грузчик, что ли?
— Ясное дело. Пустите меня в караульное помещение, отец. Скорее время до утра пройдет. Вам будет веселей и мне тепло.
Да, охранник уже видел его как-то в управлении. Худой, среднего роста, темноволосый, всегда аккуратно причесанный. Но в это самое тоскливое время дежурства, когда ночь уже на исходе, а утро еще не наступило, охранник не испытывал ни малейшего желания с кем бы то ми было общаться,
— Тут в помещении места едва хватает на одного, — ответил он. — И потом… не положено. Если придет проверка, мне не поздоровится.
— Жаль, — пробурчал мужчина и неуверенной походкой направился к переезду через железнодорожные пути и дальше к городу. Охранник постоял еще минуту, глядя ему вслед. «Наверняка этот парень под градусом», — подумал он и вернулся в домик у ворот. На улице действительно было очень холодно, а в домике тепло, как на печке. Он налил себе немного чая из термоса, посмотрел на часы и вскоре забыл о приходе неизвестного. Он не подозревал, что своим отказом спас себе жизнь.
У неспециалиста весьма упрощенный взгляд на убийцу, его внешность и душу. Наш «герой» этому типичному взгляду не соответствовал. В кармане у молодого человека, который направлялся сейчас в город и который менее чем через сутки совершит убийство с целью завладеть пистолетом, чтобы убить еще троих, лежало только что написанное письмо, переполненное любовью и нежностью: «Мое сердце разбито. Хожу около дома, смотрю на окна в надежде, что увижу тебя хотя бы сквозь щель между шторами. Плачу от беспомощности, отчаяния, в голову приходят всякие мысли… Живу в полусне, ничто меня не радует. Ищу забвения в книгах. Но дохожу до места, где пишется о любви, бросаю чтение и снова думаю только о тебе. Я тебя очень люблю. Не нахожу себе ни минуты покоя, вспоминаю прекрасное время, которое мы провели вместе, нашу чистую любовь… Я для тебя готов сделать все что угодно. Отдал бы тебе последнюю рубашку. Отдал бы за тебя жизнь… Желаю тебе только добра и счастья».
Трогательные слова, обращенные к женщине, которую он решил убить. А заодно свою дочь и тещу. Для убийства требовался пистолет, поэтому он и обходил ночных сторожей. В строительно-монтажном управлении не удалось не открыл дед, держал ухо востро. Ничего, есть другие возможности. Управление имеет в городе охраняемый склад, туда наверняка пустят.
Первого мая, в половине пятого утра, супруги Л., живущие на территории склада, принадлежащего строительно-монтажному управлению, вышли из дома и направились к проходной. Занимался веселый солнечный день. В углу двора еще горела электрическая лампочка. Пани Л. это удивило, ведь ночью дежурила пани Коутнова, а это аккуратная женщина, которая ничего не забывает. Супруги выключили свет и направились к будке проходной. Обычно даже не приходилось стучать, Коутнова уже с рассветом выходила во двор. Но сегодня дверь не открылась даже на стук. Пан Л. заглянул в будку и увидел сторожиху Марию Коутнову — она лежала навзничь в луже крови посреди проходной и едва дышала. У нее была разбита голова. Пани Л. некогда было падать в обморок — следовало позаботиться о женщине, лежащей без сознания. Муж побежал к телефону, вызвал «скорую помощь» и милицию. Вскоре раненую увезли в больницу.
В первые годы после Февраля 1948 года все чрезвычайные события, происходившие в предмайские и майские дни, разбирались с особым вниманием и тщательностью. За этой повышенной бдительностью стояло опасение, что потерпевшая поражение реакция попытается омрачить празднование Дня международной солидарности трудящихся какими-нибудь преступными акциями. Эта традиция — быть в майские дни особенно начеку — сохранилась в какой-то степени и поныне. На протяжении многих лет ничего не случалось. И вот теперь в день Первого мая сотрудники общественной безопасности столкнулись с попыткой убийства охранницы.
Предварительный осмотр места происшествия вызвал еще больше беспокойства у членов оперативной группы. Во взломанном ящике стола лежал кошелек со 135 кронами, который не привлек внимания преступника. В другом ящике нашли гражданское удостоверение смертельно раненной охранницы, ее партийный и профсоюзный билеты. Исчез только служебный пистолет калибра 7,65 мм с восемью патронами. В качестве орудия убийства преступник использовал обыкновенную кочергу. Значит, он проник в караульное помещение именно для того, чтобы завладеть пистолетом. Не понадобится ли ему оружие для сегодняшнего первомайского праздника?
В распоряжении сотрудников общественной безопасности оставалось двенадцать — пятнадцать часов, чтобы спасти три человеческие жизни. Но они тогда еще этого не знали.
Криминалисты, естественно, понимали, насколько ценны для следствия первые минуты после преступления, когда еще свежи следы и из памяти свидетелей не стерлись важные подробности. Районное отделение общественной безопасности мобилизовало все свои силы. Создали специальный оперативный штаб, который распределил работу между пятью группами.
Первая занялась тщательным изучением места преступления. Перед ней стояли следующие вопросы. Когда преступник проник в помещение? Прокрался уже с вечера или появился ночью? Почему его впустили? Остались ли где-нибудь отпечатки пальцев, если да, то есть ли они в картотеке? Как был одет преступник? Чем он взломал стол? И много-много других…
Вторая группа начала поиск и опрос людей, живущих сейчас или живших раньше на территории охраняемого склада. Прежде здесь размещалось небольшое общежитие. Надо было выяснить, как жильцы, бывшие и настоящие, относились к Марии Коутновой. Какие у них были отношения между собой? Какой
