брату-преступнику. 13 мая отправился домой, в небольшую деревню возле Визовиц. До 18 мая помогал отцу на лесных работах. Потом поступил на лечение в легочный санаторий в Визовицах. Там познакомился с Анежкой В. С его стороны это было серьезно, но она не испытывала доверия к человеку, который не раз уже побывал в исправительных учреждениях. В июле встретился с пани Анной В. Поскольку нуждался в деньгах, попросил у нее взаймы. Она одолжила семь тысяч. В начале августа решил заехать в Прагу к Агнеше Зимовой, которую знал с 1952 года — тогда он передал ей изрядную сумму, вырученную за краденые вещи. Из тех денег он купил электропроигрыватель и радиоприемник, которые также оставил у Агнеши. Сейчас, собираясь жениться, он захотел получить свои вещи назад. У Зимовой в постели был какой-то мужчина, раздетый, который слышал их разговор. Радиоприемника у Агнеши уже не оказалось, она предложила за него тысячу крон. Он взял и стал думать, во что бы упаковать проигрыватель и пластинки. Зимова дала ему старый фибровый чемодан. На Агнеше в тот день было темно-коричневое платье.

— Что еще вы получил от неё?

— Больше ничего.

— А какие правонарушения вы допустили после выхода из тюрьмы?

— Обворовал Собчака. И все.

— Были вы еще где-нибудь?

— В конце сентября наведался а Братиславу, чтобы повидать приятеля, с которым вместе сидел. Но его не оказалось дома.

Допрос окончен. Гавел дал расписку в том, что он говорил правду и только правду, ничего не утаив. Подписался без малейшего волнения. Держался он спокойно и с таким видом, словно решил ничего не скрывать. Следователи слушали его рассказ, казалось бы, с пониманием. Они именно так и представляли себе легенду, на первый взгляд правдоподобную, которую он им предложит, Было ясно» зачем он «уложил в постель» к Агнеше Зимовой неизвестного мужчину — чтобы отвести от себя подозрения. То, что Анна В. якобы одолжила ему в июле семь тысяч, — тоже чистейшая выдумка: они познакомились лишь после 20 августа, и никогда она не одалживала ему ни кроны.

Вскоре Гавела ждал следующий допрос. Его вели длинным чистым коридором. Он запомнил дверь кабинета, где проходил первый допрос, и хотел войти туда, но ему предложили пройти дальше. В этом не было ничего особенного, кабинетов для допросов много. В помещении, куда его ввели, не было ни одного стула. Зато на сдвинутых вместе двух письменных столах Гавел увидел выставку предметов, повергшую его в шоковое состояние. Он молчал и не мог сдвинуться с места. Значит, им все известно.

— Входи, Ярош.

Следователи стали позади него, чтобы он мог хорошо рассмотреть «выставку». Лейтенант Заградка из Праги, который к тому времени раскрыл уже не одно убийство, подошел к столу и взял круглые мужские часы с зеленым силоновым ремешком.

— Это вам тоже Зимова подарила? И комбинацию?

Там было все, решительно все, что в тот августовский понедельник он привез в визовицкий санаторий. Его, как ребенка, подтолкнули ближек столам. Он сделал шаг, потом обреченно махнул рукой, потоптался на месте и повернулся к криминалистам:

— Скажу все. Только дайте закурить.

Выкурил пять сигарет, прикуривая одну от другой. Его ни о чем не спрашивали. Разговаривали между собой, словно его тут и не было. После пятой сигареты Гавел робко попросил:

— Присесть бы. Спать хочется.

Его отвели в комнату, где проходил первый допрос. И Гавел начал рассказ.

Они выслушали романтическую историю о любви бывшего заключенного к пациентке санатория. Для женитьбы нужны деньги, а их у Гавела не было. У его родителей — тоже. Он вспомнил про Зимову.

Одолжил деньги на дорогу и поехал в Прагу. Прождал ее всю субботу, но в этот день дамы ее профессии работают с полной нагрузкой. Поэтому ему пришлось придти на Соукеницкую улицу и в воскресенье утром. Там видел парня, который шел во двор за мотоциклом. Агнеши дома не было, но вскоре она пришла. Повезло, что вообще встретился с ней, хотя вместе с тем и не повезло. Она положила на стол бумажные розы и сказала:

— Могу одолжить тебе три пятерки.

Бог ты мой! Из-за того ехать аж из Визовиц! Она же его единственная надежда. Он показал на проигрыватель.

— Ты уже забыла, сколько всего я тебе дал? Я никогда не считал, но наберется больше чем на двадцать тысяч. Три пятерки мне не помогут. Мне нужно шесть-семь тысяч. Я их верну.

Она рассмеялась.

— Знаешь что, Ярош? Выметайся. Денег у меня нет. И я очень хочу спать.

— Со мной?

— Можно и с тобой, как бывало. Но тогда, когда у тебя будут деньги, милый. Деньги! Потому что мне они нужны так же, как и тебе. Я недавно вернулась из «отпуска».

Что же делать? Он приехал в Прагу в надежде, что она одолжит. Обязана одолжить, ведь ему надо оплатить гостиницу, где ночевал, и купить обратный билет. Агнеша — это его единственная возможность раздобыть деньги.

— У меня лишь сто двадцать пять крон, — сказала она. — Это все.

Он не верил. Наверняка лжет, деньги у нее где-то тут, она должна дать их ему, она не может оставить его в таком отчаянном положении. Он пошел в туалет, продолжая мысленно искать выход. Что делать, если не одолжит? И тут увидел перед собой висящий на стене газовый ключ. Положил его в карман и, готовый на все, вернулся в комнату. Женщина уже разделась, легла в постель и демонстративно повернулась к нему спиной.

Он сел на кровать.

— Агнеша…

Она не пошевелилась. Нет, словами тут не поможешь. А деньги где-то есть. Он сунул руку в карман, схватил ключ и ударил ее. Попал в висок, но она даже сознание не потеряла. Была молодой и сильной. Знала, что борется за жизнь. А Ярослав Гавел боролся за деньги. И победил. В квартире он нашел бумажник и все, что лежит тут на столах.

— Сколько было в бумажнике?

— Двенадцать тысяч. Я их растратил. По пивнушкам.

— И это все?

Гавел кивнул.

— Больше ничего? Никаких других преступлений вы не совершали с тех пор, как вас выпустили?

— Я же сказал. Все.

— Ну что ж. Тогда подпишите.

Подписав протокол допроса, он уснул на стуле за столом. Может, и не уснул, лишь отдыхал. Несколько ночей он провел в лесу под открытым небом, несколько — в сарае на окраине Визовиц. Но лейтенант, сам с покрасневшими от недосыпания глазами, потряс его за плечо.

— Вставайте, Ярослав. Теперь поедем.

— Оставьте меня. Я хочу спать!

— Поспите в автомобиле.

Они не повели его в соседнюю комнату, где на столе лежали старый трофейный вальтер времен второй мировой войны, ствол пулемета и желтые восьмигранные часы. Не были уверены, что сразу «расколется». Покормили его, сами поели колбасы и запили пивом. На что-нибудь посущественней не было времени — дело Гавела еще не закончено.

Внизу их ждал большой черный автомобиль. Наступил холодный вечер. С деревьев тихо падали листья, между ветвей светились окна домов. Гавел вздрогнул от холода и, не оборачиваясь, влез в машину.

— Куда вы меня везете? Вы же все знаете.

Ему не ответили. Хлопнула дверца, и машина тронулась. Гавел смотрел в окно. Ехали на восток, это он понял, но куда и зачем? На очную ставку с кем-нибудь? Еще немного помолчал, потом взорвался:

— Так куда же мы едем?