павильона выделялись на голубизне неба желтые буквы стойком — название автомобильной фирмы, — причем на второй букве, на „А“ (а жаль, что не на первой, на „Д“, — получилась бы заставка), сидел живой дрозд, черный, с желтым — из экономии — клювом, и пел громче, чем радио».
В юности подобные совпадения не были чем-то чрезвычайным, поскольку становящемуся еще сознанию в принципе трудно отличить действительность от внутреннего мира. Детское сознание мифическое, в нем каждый объект обладает именем собственным, и изгнание из рая детства как раз и связано с тем, что познание разрушает целостность внешнего и внутреннего, награждает сознание проклятием: отныне различать знак и означаемое… И вот этот дрозд — певческий талисман английской поэзии, восседавший на бензоколонке, когда Чердынцев нагим вышагивал по Берлину, потом обнаружился в орнитологическом справочнике: «В странах Западной Европы черный дрозд в городах ведет оседлый образ жизни и иногда гнездится зимой. Так, в январе 1965 года, одно гнездо черного дрозда с птенцами было найдено на неоновой вывеске большого магазина в Берлине…»
А еще в моей роще обитала черепаха, средиземноморская, размером с саквояж. Впервые я обнаружил ее по звуку: она сонно чавкала паданками. Медленность черепахи меня завораживала, она казалась похожей на меня — абсолютно счастливым существом, застывающим понемногу в райском янтаре пардеса, полного закатов и восходов… Я прозвал черепаху Дантом и однажды не стерпел и каллиграфически выцарапал перочинным ножом на ее панцире:
Nel mezzo del cammin di nostra vita
mi ritrovai per una selva oscura,
che la diritta via era smarrita.
Только двадцать лет спустя я оказался в тех же краях. Я не собирался снова ступать в ту же реку, но не смог удержаться от того, чтобы пройтись на тот самый холм, на вершине которого мной были просмотрены полтора десятка лучших в мире закатов.
Стояла весна, и дрозды были особенно активны — оглушительно кипели в траве и кустарнике Данта искать не пришлось — я сам об него споткнулся в траве. Первая терцина «Божественной комедии» расползлась по укрупнившемуся и потрескавшемуся панцирю. Зато на северо-восточной четверти его полусферы читалась еще одна инскрипция:
У меня нет причины удивляться ни оседлости этой черепахи, ни тому, что кто-то надписал на ней строки Мандельштама в ответ на
Примечания
1
Цицит (или цицес) в иудаизме — сплетенные пучки нитей (часто шерстяных), которые носят мужчины с тринадцати лет (возраст бар-мицвы, совершеннолетия) на углах четырехугольной одежды. В частности, цицит является атрибутом талита, молитвенного одеяния.
2
Рош а-Шана — еврейский Новый год, который празднуют два дня подряд в новолуние осеннего месяца тишрей (тишри) по еврейскому календарю (приходится на сентябрь или октябрь). С этого дня начинается отсчет дней нового еврейского года.
3
Цдака (от еврейского «цедек» — справедливость) — благотворительная акция, милостыня. Цдака — одна из заповедей: дать нуждающимся — это, с точки зрения иудаизма, акт восстановления справедливости, то есть вещь обязательная. Давая цдаку, человек становится посредником между Богом и нуждающимся.
4
Йом Киппур в иудаизме — самый важный из праздников, день поста, покаяния и отпущения грехов. Отмечается в десятый день месяца тишрей, завершая Десять дней покаяния.
5
Яд ва-Ш
6
Вади — арабское название сухих русел рек и речных долин временных или периодических водных потоков (заполняемых, например, во время сильных ливней).
