- Вы же на юг идете, в Лондон? Река течет на юг. Так возьмите лодку. Например, угольную баржу.

- Лодка! – воскликнул Хамфри Ужасный. – Ух ты, мне бы понравилась лодка.

- Вы имеете в виду, ехать в карете на лодке? – спросила тетя Гортензия.

- Возможно. Около двенадцати часов здесь будет проплывать баржа, перевозящая уголь в Порчестер. Люди пришвартуются у этой пристани и пойдут пить пиво в тот паб на холме. Тогда мальчик сможет пробраться на борт и спрятаться, а для нас, разумеется, проблем не будет.

Уолтер Мокрый был прав. Сразу после двенадцати, пыхтя, приплыла длинная плоская угольная баржа и остановилась у причала за мостом. Ею управляли двое: один был маленький и усатый, другой – высокий и широкоплечий. Джордж пришел от него в восторг, потому что на плече у того были нарисованы череп и скрещенные кости.

- Это я, - кричал Джордж. – Это я, это рисунок меня!

Когда баржа благополучно причалила, и мужчины ушли в «Руки Моряка» вверх по холму, Рик запрыгнул на палубу, нашел старый мешок, прорыл нору в куче угля и зарылся в ней. Он как раз зачернил свои волосы угольной пылью, чтобы их не было видно, как голос позади него сказал:

- Пожалуйста, можно я посижу в угле с тобой? – и со счастливым вздохом Хамфри Ужасный устроился рядом с Риком.

Им всем очень понравилась прогулка по реке. Дождь прекратился, на реке дул мягкий ветерок – и вскоре, город был оставлен позади. Путешествие в лодке невероятно успокаивает. Коровы стоят и смотрят на тебя, мальчишки машут с мостов. По дороге вдоль берега едут старые леди на велосипедах. Постепенно Рик, у которого из угля торчали только глаза, и которому было не очень-то комфортно, перестал волноваться по поводу того, что он скажет Премьер-Министру, если когда-нибудь доберется до него. Он просто смотрел на ивы и уток и думал, как люди могут быть настолько глупы, чтобы такую чудесную реку отравлять канализацией, химическими отходами и вообще всяким мусором.

Баржа остановилась на ночь в Лонсдейле. И как только мужчины причалили и спустились в каюту выпить чая, Рик выкарабкался наружу. Не было смысла дальше оставаться на лодке, потому что река меняла направление и текла на запад, а им следовало идти на юг через Собекские болота.

Было слишком поздно, чтобы надеться поймать машину или сесть на автобус, и им ничего не оставалось, как отправиться пешком. Они шли час, два… Стояла безлунная ночь с холодным тоскливым ветром. И Рик, съевший за весь день только несколько сандвичей, становился очень уставшим и очень голодным. Позади Уолтер Мокрый, с которого постоянно что-то капало, рассказывал ему обо всех моряках, которых он утопил. К тому моменту, как он добрался до номера двадцать три, викинга-мародера по имени Нат Кнут, свалившегося со своего длинного корабля прямо в руки Уолтера, голова Рика начала клевать. Он почти спал на ходу.

Добрая Ведьма, выглядывающая из двери кареты над его головой, увидела, как сильно он устал, и попросила о привале. Они нашли небольшой лесок в низине и укрылись в нем от ветра. Там бежал ручей с папоротником и мхом по краям, а еще там росла очень мягкая поганка под названием Сморчок вонючий, из-за которого Ведьма почувствовала легкую зависть, так как он пах хуже, чем она.

В лесу было много веток, и Рик развел костер, действуя очень аккуратно, чтобы не навредить деревьям. Потом привидения помогли ему сделать постель из кучи листьев, а сверху он положил свою куртку. Конечно, как только он лег, Хамфри Ужасный свернулся возле него, а потом и Шак лег на обе его ноги. Тетя Гортензия растянулась на заднем сидении кареты. Ведьма и Скользящий Килт, уложив Джорджа и Уинифред между собой, нашли мшистую лощину, а Уолтер Мокрый отправился спать в ручей. Намок он только наполовину: такой мелкий был ручей. Но все же, сказал он, это лучше, чем быть сухим.

Рик не понял, что именно его разбудило. Он знал только, что это было не обычное пробуждение человека, который проспал достаточно долго. Первое, что он заметил - это странный запах. Не Сморчка вонючего, не запах горелого чернослива, идущий от Ведьмы, когда она спит. Нет, это был странный затхлый запах. Крысы…? Мыши…? И тут он увидел глаза. Странные, безумные, красные, алчные глаза. Одна пара слева возле большого бука, одна пара напротив, не дальше трех ярдов от него… Всего окружали его пять пар глаз.

Похолодев от ужаса, Рик уставился в темноту. Это что, клыки? Крылья? Непередаваемые изгибы кожи…?

И вдруг он понял. Летучие мыши-вампиры. Они были полностью окружены кровососущими летучими мышами-вампирами!

Это был пугающий момент. Все, что он когда-либо читал о вампирах, вспыхнуло в его памяти: как они высасывают кровь из человеческой шеи, пока те спят; как они грабят могилы; как они живут в темных и жутких местах; как они терроризируют всех, кто видит их. Наверно, он закричал, не осознавая этого, потому что безумные красные глаза закрылись. Злорадствуя. Ожидая.

Хамфри рядом с ним зашевелился и сел, потирая ядро с цепью на лодыжке. Потом, до того, как Рик успел остановить его, он кинулся вперед – прямо к самым огромным ужасным таращившимся глазам.

- Кузина Сюзи! – закричал он. – Это я! Хамфри! Хамфри Ужасный!

Красные глаза закрылись, снова открылись – и самая огромная летучая мышь-вампир вылетела на свет угасающего костра.

- Святые небеса! Неужто это сынишка Мейбл! – воскликнула Сюзи Пиявка. Она присмотрелась и рассекла его эктоплазму своими ужасающими клыками. – Да, мое бедное дитя, ужаснее ты не становишься.

- Я еще стану, - ответил Хамфри, вздыхая. Он страстно желал, чтобы ему не делали одно и то же замечание все подряд. – Это Рик, кузина Сюзи. Он человек, и он собирается найти для всех нас место для жилья.

- Человек, да? – сказала Сюзи Пиявка. – Приятно познакомиться. – Она медленно приблизилась. – Очень приятно познакомиться.

Рик старался сделать вид, что ему тоже приятно, но не мог. Быть в окружении привидений – это одно, но в окружении кровососов – другое. И когда Сюзи приблизилась к нему, все, что он смог сделать – это не отбежать в сторону.

- Вообще-то, это Убежище – как раз то, почему я здесь, - поведала Сюзи. – Я слышала кое-что от одной маленькой летучей мышки, которая пролетала вчера.

- Сюзи! – прозвучал крик из мшистой лощины. Появилась Ведьма, от волнения пахнувшая гнилыми бараньими мозгами, тухлыми яйцами и мертвыми червями одновременно – и они с летучей мышью начали обнимать друг друга, образовав клубок черных крыльев, носов, бородавок и когтей.

- Ну кто бы мог подумать, - говорила Ведьма снова и снова. – Какая радость, какая радость. Как мальчики?

Вампирша повернулась.

- Пьяница! Глотун! Сифон! Фред! Идите сюда! – позвала она. И четыре пары глаз вспыхнули и вылетели на свет костра.

- Хорошие мальчики, - сказала Ведьма. – Но худенькие.

- Худенькие, Мейбл? Не просто худенькие. Тощие. Умирающие от голода.

Она ткнула того, кто был ближе к ней, в живот.

- Глотун, нарекла я его, - горько сказала она. – Этот ребенок не сделал ни одного приличного глотка свежей теплой крови с тех пор, как родился.

- Слышал, дела у вас идут плохо, - сказал Скользящий Килт, присоединяясь к ним. Он никогда не мог