быть чем-то занятым.

Было полвосьмого, и в гостиной Уилксов с серо-зеленым ковром, золотыми парчовыми занавесками и очень неудобными полосатыми сатиновыми стульями гости пили шерри и жевали орешки.

Все, кого Уилксы пригласили, были Важными Людьми – Уилксы никогда бы не утруждали себя их обществом, если бы они таковыми не являлись. Там был миллионер Гарри Холтцманн, разбогатевший на производстве оружия и его продаже зарубежным странам, чтобы люди там лучше могли убивать друг друга; а также человек, по имени Профессор Прингл, который написал книгу «Что Не Так С Молодежью» (практически, это все, что он написал). Там были также Достопочтенная Люси Лэмворт, чей отец был виконтом, и молодой человек по имени Криспин Крейг, который брал интервью на телевидении и много улыбался. Ну, и, конечно, мистер Уилкс, выглядевший так, будто ему жарко, и миссис Уилкс, обладающая визгливым голосом и головой, покрытой детскими желтыми кудряшками.

Трудно говорить о чем-то интересном, если ждешь ужина, а внутри у тебя солоно от чрезмерного количества съеденных орешков, поэтому никто ничего интересного и не рассказывал. Они говорили вещи, типа: «Разве не слишком жарко для этого времени года?» или «Не правда ли, вчера вечером по телевизору показывали невероятно отвратительный фильм?»

А потом, неожиданно раздался крик.

Вообще-то, для Джорджа такой крик – сущий пустяк. Такого рода крик можно услышать, когда до смерти пытают двадцать или тридцать человек, но для Джорджа это ничто. Он просто действовал аккуратно, как наказал Рик.

Достопочтенная Люси подпрыгнула так высоко, что Лэмвортские изумруды ударились о ее открытую и щуплую грудь, наставив синяки, и спросила:

- Ради всего святого, что это было?

Уилксы посмотрели друг на друга. Затем мистер Уилкс поднялся и вышел в холл. Его глазам предстал молодой череп, мирно сидящий на стойке для зонтов. Его челюсти были раскрыты, и он как раз готовился для очередного хорошего крика.

Мистер Уилкс потер свою бровь и, дрожа, вернулся в гостиную.

- Ничего страшного, - сказал он, - там…эээ…горничная что-то уронила. Давайте лучше приступим к ужину.

Все собрались в столовой, и горничная внесла закуски. Закуски всегда довольно скользкие: например, немножко оливок, немножко анчоусов – и на какое-то время гости заняты тем, что пытаются наколоть их на вилки. Потом мистер Холтцманн повернулся к Достопочтенной Люси и спросил:

- Вы в ногах ничего не чувствуете?

Достопочтенная Люси, которую пучило от анчоусов, тихо рыгнула и ответила, что вообще-то ее ноги чувствуют холод. А еще сырость. По правде говоря, если бы она не понимала, что это абсурд, она бы сказала, что ее ноги сейчас стоят в бассейне с водой. Криспин Крейг, сидящий напротив, сказал, что это странно, но его ноги ощущают то же самое.

После закусок настал черед супа. Один за другим гости поднимали свои ложки, и один за другим снова их откладывали.

- У вашего супа тоже вкус тухлых яиц? – прошептал Криспин Крейг.

Мистер Холтцманн ответил, что у его супа вкус дохлых мышей.

- А у меня – грязного нижнего белья, - скривившись, сказал Профессор Прингл. И Ведьма, невидимая, но усердно работающая, так как это она витала над тарелками, счастливо кивнула. Всегда приятно, когда тебя оценивают по достоинству.

Но лишь только когда дошли до горячего блюда (фазана в сливках с картофельными крокетами, брокколи и желе из красной смородины), Рик, который прятался в летнем домике, дал привидениям сигнал для массивного наступления. Вот тогда все и случилось.

В большие створчатые окна верхом на одной из своих лошадей вплыла тетя Гортензия. Она одолжила у Уинифред немного кровавых пятен, чтобы покрыть ими свою обрубленную шею. Ее ночная рубашка раздувалась, как старый желтый парашют. А когда она скакала вверх и вниз по обеденному столу, ее ужасно отвратительные ногти на ногах клацали по стаканам с вином, как пистоны.

- АААОООИИИ, - завопила Достопочтенная Люси и упала на пол.

- Проклятие дома Уилксов, - ревела голова тети Гортензии, сидя сзади на лошади.

- Прочь, шотландцы! – завопил Скользящий Килт, внезапно появившись на люстре, свисая оттуда вниз головой.

- Я тону, я тону! – кричала Люси из-под стола. Не так-то просто заманить кого-то в Водяную Гробницу под обеденным столом, но Уолтер Мокрый приложил для этого максимум усилий.

- Рибикус, Маэртикус, Фуриссимус, - хихикал Сумасшедший Монах, выпрыгивая из серванта и обрушивая на миссис Уилкс град ударов своими четками. На чашке с шоколадным муссом появился Джордж и начал кричать.

Тут Рик решил, что время пришло. Он распахнул окна и вошел в столовую.

- Ну, а теперь вы верите в призраков?

Мистер Уилкс, съежившись в кресле, скулил, дрожал и пытался вытереть суп с лица.

- Да, - простонал он. – Да… да.

- И вы отведете меня к Премьер-Министру?

- Я не могу вот так просто отвести тебя к Премьер-Министру, - забормотал мистер Уилкс, - это очень трудно организовать.

- Ну ладно, - сказал Рик и щелкнул пальцами.

В следующую секунду пять огромных летучих мышей-вампиров влетели в комнату, сверкая красными глазами.

- Чур, та - моя, - произнес Пьяница, жадно глядя на пухлое розовое плечо миссис Уилкс, вздымающееся, как аппетитное бланманже, над глубоким вырезом серебристого платья.

- Нет, я ее хочу! – закричал Сифон.

Они стали пререкаться, летая на миссис Уилкс, которая, запрыгнув на стул, начала тыкать в вампиров столовым ножом, а потом, истошно завопив от ужаса, упала в миску с красно смородиновым желе. Тем временем, Сюзи Пиявка с голодным видом приземлилась на блестящую лысину мистера Уилкса.

- Прекратите! – заорал мистер Уилкс. – Ради всего святого, хватит! Убивают!

Рик сделал знак Сюзи, и так послушно закрыла свою страшную пасть.

- Я уже спрашивал вас и спрошу еще раз. Вы отведете меня к Премьер-Министру?

- Все, что угодно, - забормотал мистер Уилкс. – Я сделаю все, что угодно.

- Премьер-Министр. Завтра, - сказал Рик.

- Да, - завопил мистер Уилкс. – Завтра. Все, что угодно. Только ОСТАНОВИ их. ОСТАНОВИ их!

Рик щелкнул пальцами.

- Хорошо, - сказал он. – Пойдемте. Мы сделали это. Все закончилось.

По правде, привидениям не хотелось уходить, они так чудесно проводили время. Но они теперь считались с миром Рика. Через секунду они все испарились. Лужа под столом высохла, запах исчез. Тишина обрушилась на жалкие остатки званого вечера Уилксов.