Сиял восток, и облако, струясь,Сквозило перламутром серебристым.Был лёгок путь, был дивен утра час,И ласков воздух, трепетный и чистый.Так шли они, скорбя, и некто к нимПриблизился, спросил — о чём скорбите?И долго с ними шел путём одним,И ткало солнце золотые нити.Внимая сладостным его речам,Они как бы внимали Иисусу.Был видим Он духовным их очам,И так пришли внезапно к Эммаусу.«О, не лишай нас выспренних бесед!Окончен путь, Равви, останься с намиИ раздели, как Тот, кого уж нетОпреснок благосклонными перстами!»Когда же Он неспешно преломлялС молитвой хлеб, их взорам просветленнымВ движеньи рук, в сияньи глаз предсталТот, кто с зарей у гроба явлен женамИ, узнанный, исчез… Лишь солнца свет,Встречая ночь, клубясь в вечернем дыме,Мерцал меж них, как чуда тленный след,И преломленный хлеб лежал пред ними.
1916 г.
ФАРФОР НА СОЛНЦЕ
Желанный снег встречаюИ, ослеплён зимой,Я ставлю чашку чаюНа подоконник мой.Фарфор с румянцем нежным,Вручённый дедом мне,Любим полуднем снежнымНа солнечном окне.Как старость, бел и ясенСнег с прошлым примирил…Захватанный, прекрасенВ снегу чугун перил.Все страсти, все мольбы,Все краски жизни пестройСлились в начальный острыйЦвет молний и судьбы.
1917 г.
КРЕМЛЬ
Кремль овевался ветром ровным,Широким, как в ночных лугах,Густым по маковкам церковным,Сквозным и лёгким в куполах.По площадям, мощёным плотно,По переходам и крыльцамШёл клир таинственно-бесплотныйОт храмов к башням и дворцам.Немую, как благоуханье,Он песнь о близкой ночи пелИ сердце снова на скитаньеБлагословить он захотел.И сердце повело далечеК дымящим пастбищам меняСквозь города, и гул, и речи,Сквозь пламя мёртвого огня.
