Ну, заезжаю. «Тут, — говорит, — мой свояк живет, у него кой-какие вещи мои хранятся, заберем их». Я думал, он меня зовет грузить. А нет. Приказал сидеть в кабине и не оглядываться. Ну, мое дело — руки на баранку и посапывай. Сижу себе, машина казенная, сам я казенный. Что прикажут, то и делай. А все же любопытно. Я зыркнул через окошечко кабины. И глаза на лоб полезли: в мою машину, оказывается, грузят ящики с гранатами. Наши гранаты, советский. Лимонки. У меня мороз по коже. Если партизаны прострочат по кузову, взлечу я с этими лимонками под небеса и кишки мои на звездах повиснут!

— Так, выходит, он тайно от немцев добыл эти лимонки? — уточнил Михаил.

— Выходит, так, — ответил Степан. — В первые дни ведь как было. Все склады люди растаскивали. Тащили и нужное и ненужное. А теперь меняются.

— Что, и оружие можно выменять? — недоверчиво спросил Михаил.

— Советское — сколько хочешь, — просто ответил шофер. — Немецкое потруднее. Но тоже можно. За яйца, за масло у немца можно и родную матку выменять.

— Да что они такие голодные! — возмутился Михаил.

— Прожорливые! — уточнил Степан. — Ей-богу, как с голодного края — жрут и жрут!

Подбежал Дмитрий Артемьевич.

— Товарищ командир! Гранат четыре ящика. А винтовки никудышные. Их надо сперва в ремонт.

— А патронов много?

— Три ящика.

— Патроны и гранаты заберите, а винтовки оставьте.

— Все оставить? — недоуменно переспросил Соколов.

— Все! И отходите в лес. Я вас догоню.

— Но винтовки эти еще могли бы…

— Выполняйте! — резко оборвал командир и незаметно мигнул Соколову, мол, делай как приказываю, а потом все объясню.

И когда Соколов ушел, Михаил заговорил тихо, озабоченно:

— А теперь, Степан, давай подумаем, как сделать, чтобы и волки были сыты и овцы целы. Кстати, ты не сказал, где же сам комендант.

— Он ехал все время со мною. А возле леса встал. «Ты, — говорит, — жарь на всех скоростях, тебя не тронут. А меня знают. И сам пропаду, и тебя подведу. Я, — говорит, — пешком проберусь. Дорогу в Броды я знаю». Пришлось подчиниться.

— Если б ты проскочил, то кому бы сдал оружие?

— Он приказал въехать во двор комендатуры и ждать его возвращения. Просил передать своему заместителю, чтоб тот приставил к машине часового, а брезента с груза не снимал.

— Хитрый! — понял Михаил. — Он боится, что немцы дознаются о тайно привезенных гранатах. Ну тогда я решил правильно.

— А как вы решили? — спросил Степан.

— Я решил сделать тебя героем рейха!

Степан побледнел.

— Да ты не бойся, — успокоил Михаил. — Садись и слушай меня внимательно.

Степан послушно сел, вытирая вспотевший лоб.

— Мы сейчас уйдем. А ты соберешь винтовки — и в кусты! — наставлял Михаил. — Спрячь эти дрянные винтовки — и пешком в Броды. Тут и комендант подоспеет. Доложишь ему, почти что как было. Как подбили машину, как она пошла кувырком. А дальше уже хитрость. Ты скажешь, что считал самым важным для коменданта только то, что он получил от шефа. Поэтому, когда вылез из кабины и понял, что никого поблизости нету, ты перво-наперво собрал винтовки и поволок в кусты. А когда стал возвращаться к машине, чтобы забрать и патроны, появились партизаны, или назови им в угоду бандитами. Ну и тогда ты снова в кусты и убежал в село. Как думаешь, комендант побоится заявлять, что у него отняли гранаты?

— Ну конечно же. Раз они тайные. Ведь немцы, когда пришли, сразу приказали все советское оружие стаскивать на склад. А кто ослушается, расстрел.

— Вот и хорошо. Значит, комендант будет рад, что спасены винтовки, а с ними и голова на плечах. А про гранаты он еще и тебя попросит молчать.

— Так я ж ему и не скажу, что знал, какой он груз взял у свояка.

— А вот это правильно! Действуй, Степан.

— Товарищ командир, а не лучше, если я те винтовки сразу прихвачу с собой и принесу в Броды, тут семь километров осталось.

— Ну что ты! Это же тяжело! — отмахнулся Михаил.

— А какое ж геройство дается легко, — иронически протянул Степан.

— Да, то правда, — улыбнувшись, в тон ему ответил Михаил. — Ну, попробуй.

— Можно идти?

— Нет, Степа. Осталось самое главное, — прямо глядя в глаза, сказал Михаил. — Согласишься ли ты нам помогать?

— Какой вопрос! Только не думайте, что я от страха. Нет, нет! Я хочу хоть что-то делать. Да и многие ребята у нас в гараже…

— Многие нам пока не нужны. А один глаз не мешало бы иметь, — ответил Михаил. — Ты ездишь и по городу и по району. Много видишь и слышишь.

— Только как мы будем встречаться?

— К тебе придет мой человек. Скажет: «Спасибо за автопокрышку от Мишки Черного».

— Так… так вы и есть… — Степан, заметно бледнея, встал. — Вы и есть Мишка Черный?

— Видишь, — Михаил с веселой улыбкой поцокал ногтем по чуть приоткрытому зубу. — Есть у меня кое-что и белое, так что зря сразу испугался.

— Да нет. Я ничего, но неудобно, что сидел запросто. Не знал я, что вы и есть товарищ командир…

— Не беда, сиди! — остановил его Михаил. — К тебе еще одна просьба. Если попадется какая взрывчатка, прибереги для нас. Будем очень благодарны. Но вот о семье надо подумать. Может, ее куда перевезти?

— Думал и я об этом, — потирая затылок, ответил озабоченный шофер, — но куда? Ведь они теперь везде, эти проклятые… А у меня там дочурка и двое мальчишек.

— Ну, будь осторожен, Степан. Счастливого пути. — И Михаил крепко пожал ему руку. — Да, самое главное забыл, о происшествии коменданту постарайся доложить с глазу на глаз. Он, видимо, захочет, чтоб никто не узнал о гранатах, чтоб перед немцами остаться чистеньким. Крой, Степан, герой рейха!