усилии мы можем отказаться помогать вам. А если мы откажемся, у вас ничего не выйдет.
Предмет, похожий на сумку, вздулся от самолюбивого гнева. Это было дьявольское зрелище — негодование существа в восемьдесят тысяч тонн весом, заключенного в столь хрупкое вместилище. Затем постепенно Глиммунг успокоился и мало-помалу приобрел прежние размеры.
— Сейчас четыре тридцать вечера, — сказал Джо Глиммунгу. — Вам предстоит до шести тридцати поднять Хельдскаллу и доставить нас на сушу.
Высунув щупальце, огромная сумка извлекла из своего кармана Книгу Календ. Она раскрыла том, подвергнув текст тщательному изучению. Затем Книга водрузилась на прежнее место. — Что там сказано? — спросила остролицая женщина средних лет.
— Там сказано, что у меня не получится, — ответил Глиммунг.
— Два часа, — повторил Джо. — Теперь уже меньше.
— Двух часов не потребуется, — заявил Глиммунг, подбоченившись с довольным видом. — Если у меня не получится сделать это за час, я оставлю попытки и выгружу вас обратно. Повернувшись, он выполз из холла на только что отремонтированный причал.
— Куда вы нас ведете? — спросил Джо, следуя за ним наружу, в прохладу вечера, из герметически закрытого теплого помещения.
— К воде, — откликнулся Глиммунг. Голос его был сердитым и в то же время с оттенком презрения; условия, поставленные группой, казалось, лишь укрепили его решимость.
— Удачи, — сказал Джо.
Остальные вылетели, выползли, вышли на причал; по требованию Глиммунга все выстроились вдоль кромки воды. Глиммунг окинул их еще одним взглядом, затем по деревянной лестнице соскользнул в воду. Он сразу же исчез в глубине, лишь круги и пузыри на воде обозначали то место, где он погрузился. «Может быть, навсегда, — подумал Джо. — Он может — и мы можем — никогда не вернуться».
— Я боюсь, — прошептала Мали, прижимаясь к Джо.
— Это не продлится долго, — заметила пухлая женщина со спутанными кукольными волосами.
— Какая у вас специальность? — спросил ее Джо.
— Изготовление плит из каменных пород.
Потом они долго молчали.
Он испытал Слияние как чудовищный шок. И обнаружил, что с остальными произошло то же самое. Над ним метался испуганный рокот их смешавшихся голосов, а кроме того, подавляющее присутствие Глиммунга, его мыслей, его желаний... и его страха. Под оболочкой гнева и презрения таилась сердцевина страха, скрытая до Слияния. Теперь все почувствовали это... и Глиммунг об этом знал; его мысли быстро сменялись, поскольку он усиленно старался спрятать их.
— Глиммунг напуган, — заявила почтенная дама.
— Да, и очень сильно, — согласился тщедушный юноша.
— Больше, чем мы, — добавило паукообразное. — Чем некоторые из нас, — уточнила огромная стрекоза.
— Где мы? — спрашивал краснолицый мужчина. — Я совершенно ничего не могу понять. — Его голос панически клокотал.
— Мали, — позвал Джо.
— Да. — Она, казалось, была совсем рядом, в пределах досягаемости, но у Джо словно исчезли руки, он чувствовал себя как личинка в коконе, как и в прошлый раз, туго втиснутый в утробу Глиммунга. И никто из них не мог двигаться сам по себе; они могли только думать... странное ощущение, оно показалось Джо неприятным.
И все же... вновь наступил прилив сил. Умноженный всеми остальными и, в наибольшей степени, Глиммунгом. Он был беспомощен, но в то же время стал сверхсуществом, потенциал которого не поддавался измерению. И у Глиммунга вдруг резко прибавилось сил; Джо пристально прислушался к мозговой активности Глиммунга и был изумлен ее новой остроте... остроте и мощи.
Они погружались в глубину океана.
— Где мы? — нервно спросил Харпер Болдуин. — Я не могу толком разглядеть, я слишком глубоко. Вы видите, Фернрайт?
Глазами Глиммунга Джо увидел вырастающий перед ними силуэт Хельдскаллы. Глиммунг двигался быстро, не теряя времени; очевидно, он всерьез отнесся к двухчасовому ультиматуму. Достигнув Храма, Глиммунг попытался обхватить его. В долю секунды весь заряд своей энергии он направил на то, чтобы заключить Храм в такие мощные объятия, какие было бы невозможно разъединить.
И вдруг Глиммунг застыл. Что-то, какой-то смутный силуэт поднялся из Хельдскаллы и встал перед ним. Поток мятущихся мыслей Глиммунга захлестнул Джо, пронизывая насквозь. Из этих мыслей Джо понял, почему Глиммунг остановился.
Это было Туманное Существо. Оно не погибло и теперь сто-, яло между Глиммунгом и Хельдскаллой.
Реально, физически, оно преградило ему путь.
— Квестобар, — произнес Глиммунг. — Ты же мертв.
— Как и все мертвое на этой планете, я тем не менее здесь живу, — ответило Туманное Существо. — Живу здесь, в Маре Нострум. Ведь ничто на этой планете не умирает полностью. — Существо подняло руку и направило ее прямо на Глиммунга. — Если ты поднимешь Хельдскаллу из глубин на сушу, ты вернешь к жизни царство Амалиты и, косвенным образом, Борели. Ты готов к этому?
— Да, — ответил Глиммунг.
— И с нами? С нами, какими мы были раньше?
— Да, — сказал Глиммунг.
— Ты больше не будешь главным существом на этой планете.
— Да, — сказал Глиммунг. — Я знаю. — Яркие молнии мыслей пронзали его разум, но они отражали только напряжение, а не страх.
— И ты, зная это, все же намерен поднять Храм?
— Он должен быть поднят на сушу, — сказал Глиммунг. — Туда, где был. Отсюда, из царства тлена и тьмы.
Туманное Существо отступило.
— Я не буду мешать тебе, — произнесло оно.
Радость наполнила Глиммунга. Он устремился вперед, чтобы обнять Хельдскаллу, и все устремились вместе с ним. Все вместе с Глиммунгом заключили Храм в объятия. И когда это произошло, Глиммунг стал меняться. Он развивался в обратном направлении, превращаясь в то, чем очень давно перестал быть. Он стал сильным, бесстрашным и мудрым. А затем, уже подняв Храм, он снова изменил облик.
Глиммунг превратился в огромное существо женского пола.
Теперь обратное развитие затронуло и Храм. Он также изменился. В руках Глиммунга он превратился в еще не родившегося ребенка, в плод, спящее тельце, туго спеленутое коконом, нити которого прочно охватывали его. Глиммунг без усилий поднял...
«Что это за превращение?» — изумленно подумал Джо.
«Однажды, — мысленно ответила ему Глиммунг, — мы с ним были двуполым существом. Эта часть меня была подавлена много, много лет. Пока я не обрела ее вновь, я не смогла бы сделать Храм своим ребенком — как это должно быть».
Суша осыпалась и продавливалась под тяжестью ребенка-гиганта; Джо чувствовал, как земля опадает под колоссальным весом. Но Глиммунг не выказывала тревоги. Постепенно она выпустила из рук Храм, с явной неохотой расставаясь с ним, чтобы снова существовать с ним раздельно. «Я — это он, — думала она, — а он — это часть меня».
Раздался удар грома, и пошел дождь. Бесшумно и тяжело падая в песок, дождевые струи напитали влагой все вокруг. Вода, отхлынув от Храма, проторила извилистое русло обратно вниз, к Маре Нострум.
