среда с иным характером производственных и общественных отношений, то есть принципиально отличающаяся от той, которая была до этого. Для нас, как и для всякой страны с длительным историческом опытом государственного развития, демократизация есть объективный процесс, она оказалась возможной и необходимой на вполне определённом этапе экономического развития, развития общегосударственного рынка.
Важно понять именно это обстоятельство.
Сталинизм был бы невозможен, будь Россия в первой половине двадцатого столетия индустриально развитой страной, вроде США, имей она зачатки взаимозависимого национального рынка. Наивно же полагать, что политические эксцессы сталинского руководства совершались тогда ради садистского удовольствия.
Невольно возникает вопрос. Насколько можно положиться на революционную необратимость происходящего? Не повернутся ли вспять происходящие изменения в стране по демократическому переустройству политических отношений, как уже было после попыток осуществить подобные реформы при Хрущёве?
Нет. Обратно повернуть перестройку, демократизацию уже нельзя. И главным образом потому, что становление единого хозяйственного рынка России создало предпосылки для интеграции страны в мировую систему экономических отношений. Интеграция в мировую экономику больше не опасна государственному единству в той мере, как она было опасной прежде. А без интеграции в мировой рынок наша крупная промышленность, наша наука, наша культура больше не в состоянии развиваться таким образом, чтобы становиться рыночно рентабельными и обеспечивающими процветание нашему народу. Мы обречены на хроническую стагфляцию без принципиального прорыва на мировые рынки, а потому должны утвердить во внутриполитических отношениях демократические правила игры, господствующие в самых развитых странах мировой системы экономических отношений.
Неизбежная при интеграции в мировую рыночную экономику конкуренция идей и товаров разного рода потребует от нас раскрепощения и воспитания культуры самовыражения, гласных средств массовой информации, поскольку они являются наиважнейшими составляющими борьбы за качество товарной продукции, за её рекламную подачу потенциальным потребителям на мировых рынках. Именно от способности сделать наши идеи и товары привлекательными на мировых рынках будет во многом зависеть социально–экономическое развитие России и политическое здоровье нашего общества. Совершающийся сейчас перевод предприятий на самоокупаемость в новых условиях хозяйственной деятельности проявит эту зависимость очень быстро.
Перестройкой мы вступаем в качественно новую эпоху своего развития, эпоху становления собственно отечественной цивилизации, собственно цивилизованной культуры. Но двигаться к ним нельзя вне демократизации, вне продолжающегося развития национального рынка. Исторический опыт других промышленных государств показывает однозначно, что иного пути стать промышленно развитой, процветающей страной у нас нет. Дорога к достижениям прогресса у всех одна, просто одни её проходят раньше, а другие позже.
Парламент и русский вопрос
Демографическая катастрофа славян в СССР привела коммунистический режим к экономическому, идеологическому и политическому тупику. Вся экономическая система государства держится главным образом на русских. Даже советская Средняя Азия с её огромным избытком трудовых ресурсов без притока русских в города и на производства, без постоянно возрастающей экономической помощи России откатилась бы в историческом развитии до уровня слаборазвитых, нищих и колониальных регионов мира. Но при таком положении дел сама Россия, требующая для освоения Сибири и Дальнего Востока постоянного увеличения численности русских, а так же экономической помощи извне, вынуждена вести сверхэксплуатацию опять же русских, выделять явно недостаточные средства на социальную инфраструктуру мест их компактного проживания, что ведёт к падению рождаемости собственно русских.
Русские загоняются в замкнутый круг, в исторический тупик. Плотность заселения России 8 человек на квадратный километр — одна из самых низких в мире. При такой плотности заселения транспортные расходы пожирают колоссальную часть валового внутреннего продукта, потому что регионы, не имея возможности создавать широкую структуру производства, вынуждены получать средства жизнеобеспечения, товарную продукцию из других, чрезвычайно удалённых регионов.
К примеру, на трети территории России, называемой Дальним Востоком, проживает меньше людей, чем в Москве, и там нет трудовых ресурсов, чтобы создать собственную строительную индустрию. На Дальний Восток приходиться везти строительные материалы из Европейской части России, а потому себестоимость квадратного метра жилья в Комсомольске - на - Амуре в три раза выше, чем в среднем по стране. Экономика Дальнего Востока из?за слабой заселённости русскими оказывается крайне неэффективной, и решительное повышение уровня жизни проживающих там реально только при интеграции региона в экономическую систему Японии и её клиентов. Если кризис, в который вползает наша страна затянется и поддерживать столь неэффективную хозяйственную жизнь на Дальнем Востоке России окажется больше невозможным, не окажется ли такой шаг единственным спасением региона от экономического и политического хаоса, голода? И не породит ли это стремление воссоздать Дальневосточную республику с собственной экономической и политической линией поведения, независимой от Москвы?
В свете подобных проблем становится более понятной непростая задача выбора реальной политики, которая встала перед советским номенклатурным правящим классом. Либо под звон церковных колоколов и разговоры о христианстве втихую душить русское самосознание окончательно и усиливать миграцию в исконно русские земли чужеродных и социально неразвитых орд из южных республик, способных качественно изменить ситуацию с заселением России, но при этом подорвать достигнутый уровень культуры промышленного и сельскохозяйственного производства. Либо начать возрождать русское самосознание до уровня государственного национализма, способного с помощью русского общественного мнения поставить и решать задачу увеличения численности русских в полтора–два раза в ближайшие десятилетия.
Создать материальные предпосылки для увеличения рождаемости русских возможно лишь через резкое возрастание общей национальной, в том числе производственной, дисциплины и быстрый подъём уровня жизни именно русских. А сделать это нереально без отказа от любых обязательств по оказанию помощи советским республикам и прочимздать материальные предпосылки для увеличения рождаемости русских возможно лишь через резкое возрастание общей национальной, в том числе производственной, дисциплины и быстрый подъём уровня жизни именно русских. А сделать это нереально без отказа от любых обязательств по оказанию помощи советским республикам и прочим 'братьям' и без переориентации внешней политики России на сближение с Европой, в первую очередь с Германией. Чтобы спасать русских и государство, рано или поздно придётся пойти против интересов других республик, других государств просоветской ориентации и даже на разрыв с ними. братьям'и без переориентации внешней политики
