разве все эти нюансы не доказывают, что убеждения ее мамы были правильными? Яркая, как метеорит, любовь Мэта и той девушки и сгорела, как метеорит, по крайней мере, любовь той девушки; а в душе Мэта остались боль и обида, и он стал относиться ко всему с изрядной долей цинизма.
Зу безупречно исполняла свой долг и большую часть дня проводила с Тони. Она утешала его, когда он жаловался на плохое самочувствие, хотя было ясно, что всему виной — тяжкое похмелье. В конце концов Зу надоело его развлекать, и невеста решила прогуляться перед ужином, чтобы за столом чувствовать себя бодрее.
Она прошла полдороги, когда услышала громкое урчание автомобильного мотора. В течение всего дня Мэт занимался ремонтом машины, и сейчас за лобовым стеклом Зу увидела его лицо. Он широко улыбался, излучая радость победы. Притормозив, водитель опустил стекло и высунул голову.
— Все сделали? — спросила Зу.
Мэт утвердительно кивнул:
— Так точно!
Он сменил замасленные брюки на слаксы и надел серо-голубую рубашку. В открытом ее вороте была видна загорелая, крепкая шея. Мэт выглядел настолько привлекательным, что у нее перехватило дыхание. Наверное, снова едет к своей Камилле, подумала она.
Зу крайне удивилась, когда Мэт, резко подняв подбородок, вдруг сказал:
— Вот проверяю ее после ремонта. Не хотелось бы вам проехаться со мной?
Еще как хотелось бы! Искушение было слишком велико. Зу спросила себя: что плохого может сделать ей Мэт за столь короткое время, ведь им скоро надо возвращаться к ужину. На невесте был топик цвета цикория и желтая хлопчатобумажная юбка с накладными карманами и широким поясом. Ни Зу, ни Мэт не были одеты так, как было принято у Хэндзл на вечерних трапезах.
И с поразительным безрассудством она согласилась:
— А почему бы и нет!
Дверца распахнулась, и рыжеволосая красавица оказалась на переднем сиденье, рядом с Мэтом.
Стояла отличная погода, прекрасный день вот-вот должен был смениться столь же прекрасным вечером. Какая-то предательская часть души Зу открыто жаждала, чтобы эта поездка длилась как можно дольше. Девушке безумно хотелось, чтобы Мэт увез ее куда-нибудь подальше от дома и чтобы потом они вдвоем, не спеша наслаждаясь хорошей едой, поужинали в каком-нибудь тихом, укромном месте. При желании заново узнать друг друга они могли бы приезжать туда снова и снова. Рвущийся в открытое окно машины бриз развевал рыжие волосы по девичьему лицу. Убирая их с губ, Зу вдруг осознала, насколько безнадежны мечты, вскружившие ей голову.
7
По-настоящему Зу надо было бы все внимание уделять мелькавшим за окнами автомобиля красотам природы. Но она оказалась не в силах оторвать взор от прекрасного, точеного профиля Мэта, от его умелых рук, уверенно сжимавших руль, от непреодолимо влекущих к себе стройных бедер.
— Куда мы едем? — спросила пассажирка.
— Да, в общем, куда глаза глядят. Вернее, куда укажет мой нос. А почему вы спрашиваете?
— Не надо забираться слишком далеко. Вы ведь знаете, как высоко ваша мать ценит пунктуальность.
— А разве вообще можно забраться куда-нибудь слишком далеко, Зу?
Совершенно очевидно, в словах Мэта был определенный подтекст.
— Прекратите, Мэт.
— Прекратить что? Я к вам даже не притронулся.
— Только попробуйте!
— Как скажете, Зу. Я ведь в душе законопослушен. Подчиняюсь правилам общества и строго соблюдаю дорожные, да и вообще всякие нормы. И если вы выставите запрещающие знаки, я их не нарушу.
Девушка верила ему, но тогда почему же возникло какое-то беспокойство? Она умышленно отвернулась и высунула голову из окна машины. Делая вид, что целиком погружена в созерцание окрестностей, Зу все время ощущала присутствие Мэта, мысли были сосредоточены на нем.
Они ехали на восток. Эта дорога считалась одной из самых живописных в Европе. В какой-то миг машина пронеслась мимо Коте д'Азур, получившего свое название из-за на редкость синего моря. Коте д'Азур защищали Альпы, создавая особенно мягкий климат, и потому здесь росли, как в более жарких странах, пальмы, финики, апельсины, бананы, гранаты. И, конечно, удивительные цветы, множество цветов. В этот момент Мэт направил машину в сторону гор, и они начали взбираться по проселочной дороге, обрамленной великолепными горными пейзажами. Внизу простиралось дивное море.
— Когда в следующий раз вы захотите помазать духами за ушками, не забудьте, что ту самую розу, фиалку, гиацинт или еще какой-нибудь цветок, из которого созданы ваши духи, возможно, вырастили совсем недалеко от моего дома.
— Это что, неоспоримый факт? — удивилась Зу, хотя об этом она где-то читала. Здешние места славились огромным количеством цветов, выращиваемых для продажи в Лондон и Париж, а также для изготовления духов.
И теперь Зу знала это наверняка: каждый раз, когда она коснется пробочкой от духов лица или волос, на память всегда будут приходить эти слова Мэта. Но и самые прекрасные духи не шли ни в какое сравнение с тем ароматом, который нес с собой теплый бриз.
— Я чувствую, мы непременно задержимся на обратном пути, — с отчаянием промолвила Зу, однако глубокий вздох, вырвавшийся из груди, свидетельствовал о покое и радости в ее душе, а не о беспокойстве из-за долгого отсутствия.
— Разве это важно?
— Я встану позади вас и посмотрю, как вы отреагируете на справедливый гнев Хэндзл.
— А ваш жених, его гнева вы не боитесь?
Ну зачем понадобилось напоминать о женихе?
— И Тони злить я тоже, естественно, не хочу.
— Трусишка!
— А может быть, я просто люблю жить спокойно.
Ну и ладно, подумала Зу, пусть себе замечает, что в ее словах есть двойной смысл. Жизнь с Тони, разумеется, будет куда спокойнее, нежели с Мэтом.
— Думаю, нам пора повернуть назад. Но можно сначала остановиться, чтобы насладиться этим дивным видом?
— Конечно!
Мэт снизил скорость и остановился на первой же удобной площадке.
Когда Зу выходила из машины, он с усмешкой спросил:
— Если я подам вам руку, вы это тоже примете в штыки? Делаю я это, отнюдь не потому, что сгораю от желания взять вас за руку, а для того, чтобы, в силу чисто джентльменской привычки, помочь даме ступить на грубую землю.
Настроение у Мэта было слишком легкомысленным и доверия не вызвало, но руку Зу протянула. Они направились к тому месту, которое, по уверению Мэта, более всего подходило для обзора открывающейся с высоты панорамы. Они остановились, и у нее от восторга захватило дух. Зу даже показалось несправедливым, что этот выжженный солнцем уголок земли так красив. Это чудо природы не смог бы отобразить на полноте ни один художник, будь он хоть сверхталантливым. На небе гасли последние лучи солнца. Они отдавали земле свое последнее тепло, окрасив в золото и пурпур каждую скалу, каждое дерево, каждую травинку. Переливаясь в изломе линий разнообразными оттенками, они сливались внизу со сверкающей до головокружения синевой моря.
