Последователи устаревших немыслимых занятий, машинально рисующие этрусские закорючки, пристрастившиеся к еще не синтезированным наркотикам, чернорыночники Третьей Мировой войны, акцизные телепатической чувствительности, остеопаты духа, расследователи нарушений, изобличаемых ломовыми параноидными шахматистами, прислужники фрагментарных ордеров, записанных гебефренической скорописью и обвиняющих в несказанных надругательствах над духом, чиновники неконституционных полицейских государств, ломщики изысканных грез и ностальгий, испытанных на клетках мусорной болезни с повышенной чувствительностью и выменянных на сырье воли, пьяницы Тяжелой Жидкости, запечатанной в полупрозрачный янтарь снов.

Кафе Встреч занимает одну сторону Толковища, лабиринт кухонь, ресторанов, ночлежных каморок, опасных железных балконов и подвалов, выходящих к подземным баням.

На табуретах, обитых белым атласом, сидят нагие Воротилы, посасывая полупрозрачные разноцветные сиропы сквозь алебастровые соломинки. У Воротил нет печени, и они вскармливают себя исключительно на сладостях. Тонкие, лилово-синие губы прикрывают острый, как бритва, клюв из черной кости, которым они зачастую рвут друг друга в клочья, если не поделят клиента. Эти существа выделяют из своих возбужденных пенисов вызывающую привыкание жидкость, которая продляет жизнь, замедляя метаболизм. (Фактически, все агенты долголетия, как доказано, вызывают привыкание в прямой пропорции к их эффективности в продлении жизни.) Зависшие на жидкости Воротил известны под названием Рептилии. Несколько таких Рептилий перетекают через стулья своими гибкими костями и черно-розовой плотью. Веер из зеленого хряща, покрытый полыми, возбужденными волосками, сквозь который Рептилии впитывают жидкость, взбухает за каждым ухом. Вееры, время от времени колыхаемые невидимыми токами воздуха, также служат некоей формой общения, ведомой только Рептилиям.

Во время Паник, случающихся раз в два года, когда освежеванная, обрушенная Полиция Грез штурмует Город, Воротилы ищут спасения в глубочайших расселинах стены, запечатывая себя в глиняные клетушки, и остаются там в биостазе на много недель. В такие дни серого ужаса Рептилии мечутся все быстрее и быстрее, с визгом проносятся друг мимо друга на сверхзвуковых скоростях, их гибкие черепа трепыхаются на черных ветрах насекомой агонии.

Полиция Грез рассыпается на комочки гнилой эктоплазмы, сметаемой прочь старым наркошей, кашляющим и отхаркивающимся в утреннем кумаре. Чувак Воротил приходит с алебастровыми банками жидкости, и Рептилии разглаживаются.

Воздух снова неподвижен и чист, как глицерин.

Моряк засек свою Рептилию. Он подплыл к ней и заказал зеленый сироп. У Рептилии был маленький, круглый диск рта с бурой щетиной, невыразительные зеленые глаза, почти полностью прикрытые тонкой пленкой век. Моряк ждал час, пока тварь не осознает его присутствия.

'Есть яйца для Жиры?' спросил он, и его слова зашевелились в волосках веера Рептилии.

Рептилии потребовалось два часа, чтобы поднять три розовых прозрачных пальца, покрытых черным пушком.

Несколько Мясоедов валялись в блевотине, слишком ослабев, чтобы пошевельнуться. (Черное Мясо – вроде разложившегося сыра, ошеломляюще вкусное и тошнотворное, поэтому едоки едят его и блюют, и едят снова, пока не падают в измождении.)

Размалеванный юноша проскользнул внутрь и схватил один из огромных черных когтей, пустив клубы сладкого, тошнотворного дыма по всему кафе.

Заметки О Дезинтоксикации. Паранойя ранней стадии соскока…. Все выглядит голубым…. Плоть мертва, одутловата, тускла.

Кошмары Соскока. Кафе, обрамленное зеркалами. Пустое…. В ожидании чего-то…. В боковом проеме дверей возникает человек…. Худощавый маленький араб в бурой джеллабе с седой бородой и серым лицом… У меня в руке кувшин с кипящей кислотой…. В конвульсии необходимости я плескаю ее ему в лицо….

Все похожи на наркоманов….

Предпринимаю небольшую прогулку по больничному дворику…. Пока меня не было, кто-то брал мои ножницы, они измазаны какой липкой, красно-бурой жижей…. Без сомнения, эта сучка-криада подравнивает ими свою ветошь.

Ужасные на вид европейцы заполонили собой лестницу, перехватывают медсестру, как раз когда мне нужно лекарство, впустую ссут в тазик, когда я моюсь, занимают туалет по многу часов кряду – вероятно, пытаются выудить резиновый палец с бриллиантами, который закурковали у себя в заднице….

На самом деле, весь клан европейцев переехал ко мне поближе…. Старой мамаше делают операцию, а ее доченька влезает в самое нутро проследить, чтоб эту рухлядь обслужили как полагается. Странные посетители, предположительно родственники… На одном вместо очков такие прибамбасы, опустившийся гранильщик алмазов… Человек, испохабивший Трокмортонский Бриллиант и вышибленный из отрасли…. Все эти ювелиры, столпившиеся вокруг Бриллианта в своих рясах, прислуживающие Чуваку. Ошибка в одну тысячную дюйма полностью гробит камень, и им приходится специально импортировать этого типа из Амстердама, чтоб сделал работу…. И вот он вваливается вусмерть бухой с громадным отбойным молотком и раздалбывает алмаз в прах….

Я не подрубаюсь по этим гражданам…. Сбытчики дури из Алеппо?… Контрабандисты выкидышей из Буэнос-Айреса?… Нелегальные покупатели алмазов из Йоханнесбурга?… Работорговцы из Сомалиландии? Подельники, по меньшей мере…

Непрерывные сны о мусоре: Я ищу маковое поле…. Самогонщики в черных стетсонах отправляют меня в Ближневосточное кафе…. Один из официантов – связник по югославскому опию….

Покупаю пакет героина у Малайской Лесбиянки в кителе с белым ремнем…. Тырю бумажку в тибетском отделе музея. Она пытается отлямзить ее обратно…. Ищу место вмазаться….

Критическая точка соскока – не ранняя фаза обостренной болезни, а финальный шаг на свободу от мусорной среды…. Начинается кошмарная интерлюдия клеточной паники, жизнь зависает между двумя способамибытия…. В этот момент тяга к мусору концентрируется в последнем, всевыплескивающемся усилии и, кажется, приобретает сновидческую силу: обстоятельства подкладывают мусор тебе на пути…. Ты встречаешь Шмекера былых времен, вороватого больничного служителя, старпера-писателя….

Охранник в форме из человеческой кожи, в черной куртке с пуговицами из съеденных кариесом желтых зубов, эластичной водолазке цвета полированной индейской меди, подростково-нордических смуглых