Утро 31 марта 1904 года было холодным и зябким, как и вся весна, пришедшая на Квантунский полуостров согласно календарным срокам. Холодные промозглые ветра медленно и неторопливо разгоняли темную стену дождливых туч, всю ночь висевших над акваторией Порт-Артура. Несший ночной дозор у входа в бухту крейсер «Диана», внимательно следил за морем, где в сумраке ночи, под пеленой дождя мелькали силуэты неизвестных кораблей.

  Возможно, это были миноносцы, ушедшие по приказу вице-адмирала Макарова искать корабли противника у острова Эллиот, где согласно данным разведки, находились главные силы японской эскадры под командованием адмирала Того. Но с таким же успехом это могли быть и японские брандеры готовые вновь атаковать стоявшие на внутреннем рейде гавани русские броненосцы. 

  Тихоокеанская эскадра появившаяся у китайских берегов шесть лет назад, переживала далеко не лучший момент своей истории. Внезапно начавшуюся войну с Японией эскадра встретила полностью неготовой к ведению боевых действий и главная вина за это, лежала на плечах царского наместника на Дальнем Востоке адмирала Алексеева. Внебрачный сын русского императора Александра II, он считал себя непревзойденным знатоком морского дела, стратегом и дипломатом в одном лице и не желал считаться с каким-либо иным мнением, идущим вразрез с его собственным взглядом. Обладая неограниченной властью, он фактически отстранил от управления эскадрой вице-адмирала Старка, руководя эскадрой через его голову её командующего.

  Как результат бурной деятельности генерал-адъютанта, стало резкое сокращение числа выходов кораблей эскадры в море. «Зачем тратить большие деньги из государевой казны на маневры, в виду отсутствия в Желтом море серьезного противника русским интересам» - поучительно говорил наместник, пресекая попытки адмирала вывести свои корабли в море. Вследствие этого, учения с боевыми стрельбами и отражению минных атак проводились исключительно по желанию Алексеева и носили откровенно показательный характер, для высоких персон, время от времени посещавших Порт- Артур.       

  Голосу наместника Дальнего Востока вторили высокие чины Адмиралтейства вместе с генерал-адмиралом Алексеем Александровичем. «Японский флот будет готов к боевым действиям не ранее конца 1905 года. Вот к этому моменту и следует быть готовым» - изрекал курировавший морское министерство великий князь, совершенно не желая видеть как «макаки» на английские кредиты спешно строят новейшие броненосцы и крейсера. Добившись согласия Токио напасть на Россию, англичане не жалели денег для своего нового союзника готового воевать за британские интересы.

  Существуя, как грозная боевая единица исключительно на бумаге, Тихоокеанская эскадра за четыре года командования генерал-адъютанта быстро утратила свой былой боевой дух, превращаясь в простое скопление кораблей, коптящих небо на внутреннем рейде Порт-Артура. Командиры кораблей и их офицеры большую часть своего времени проводили на берегу, откровенно интересуясь интригами в штабе наместника и местными развлечениями, чем боеспособностью экипажей вверенных им кораблей. Теперь уже как ранее не говорили «У нас, на корабле» или «У нас, на эскадре». Лишь иногда офицеры в разговоре упоминали «У нас, в Артуре».

  Слепо следуя своей гибельной стратегии, адмирал Алексеев запретил приведения кораблей эскадры в боевую готовность, после срочного отплытия всех японских подданных из Порт-Артура в Чифу 26 января 1904 года. «Преждевременная мера!» - написало зеленым карандашиком их всезнающее высочество на рапорте вице-адмирала Старка о необходимости выставления противоминных сетей и соблюдения светомаскировки на кораблях стоявших на внешнем рейде в связи с возможным нападением японцев. Лучшего подарка адмиралу Того не мог преподнести ни один из их многочисленных японских шпионов действовавших в Артуре.

  Однако, получив в свои руки столь мощный козырь от господина наместника, японцы не смогли его толком использовать при нападении на корабли русской эскадры в ночь на 27 января. В результате атаки японских миноносцев только повреждены были два броненосца «Цесаревич» и «Ретвизан», а так же и легкий крейсер «Паллада». Большего результата, славные потомки богини Аматерасу под командованием адмирала Того добиться не смогли.

  Гораздо в большей степени сопутствовала удача адмиралу Урио, блокировавшего шестью тяжелыми крейсерами в Чемульпо русский крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец». После неравного боя с превосходящим их по численности врагом, русские моряки были вынуждены уничтожить свои корабли, открыв скорбный счет потерь русской стороны.

  Стремительное начало войны вызвало шок как среди обитателей плавучих «казарм» артурской эскадры, так и среди высшего руководства крепости и Квантунского укрепрайона. Но если у моряков шок быстро прошел и утром 27 января, они смело встретили, приблизившуюся к Порт-Артуру японскую эскадру, и при поддержке орудий батареи Электрического Утеса заставили её отступить, то деятельность адмирала Алексеева носила совершенно иной характер. Едва только стало известно о гибели кораблей в Чемульпо и повреждениях кораблей артурской эскадры, как наместник со всей своей кипучей энергией принялся защищать честь и достоинство своего мундира. Без всякого зазрения совести, «сатрап с зеленым карандашиком» объявил главным виновником неудач на море вице-адмирала Старка.

  С целью дискредитации командующего флотом из штаба наместника был пущен подлый слух о том, что в момент нападения японцев все командиры кораблей находились на балу по случаю именин жены адмирала. Именно по этому японцы смогли безнаказанно напасть на наши корабли, беспечно стоявших на внешнем рейде, и повредить их.

  Искусный интриган, Алексеев лучше многих знал, что ничто так верно не губит репутацию человека, как черная клевета в его адрес. Однако в лице адмирала Старка «всепресветлейший» генерал-адъютант неожиданно натолкнулся на непреодолимую для себя преграду.

  Получив отрицательную резолюцию Алексеева на свой рапорт от 26 января, Старк прозорливо изъял его из канцелярии наместника, несмотря на вялые протесты чиновников. И едва только из штаба наместника пошла критика в адрес командующего, как Старк моментально известил наместника о существовании опасного для него документа. Против столь убийственного для него бумаги генерал-адмирал ничего не мог поделать, и штаб наместника моментально сменил пластинку, заговорив о коварном супостате начавшего войну вопреки  общепринятым традициям цивилизованного мира.   

  Честь Оскара Викторовича была спасена, но не в правилах августейшего отпрыска было сносить подобную строптивость своих подчиненных. Не в силах открыто снять Старка с поста командующего Тихоокеанской эскадры, Алексеев стал добиваться назначения в Артур вице-адмирала Макарова. Генерал- адъютант очень надеялся, что благодаря своему высокому положению, он сможет держать неискушенного в кабинетных играх флотоводца в крепкой узде и одновременно пользоваться его военным талантом.

  Это желание наместника полностью совпадало с желанием столпов петербургского Адмиралтейства удалить подальше из столицы Макарова приносящего ему массу беспокойства своими энергичными действиями.

  Попав под энергичное давление двух заинтересованных сторон, молодой император Николай II быстро подписал указ о назначении Макарова командующим Тихоокеанским флотом и знаменитый адмирал через день покинул столицу.

  Между тем, бездарная деятельность наместника продолжала приносить свои губительные плоды. Выполняя приказ штаба о постановки минных заграждений на подступах к Порт-Артуру, 29 января на собственных минах подорвался минный заградитель «Енисей». Главная причина этой трагедии заключалось в отсутствии опыта у экипажа по проведению подобных операций, в сложных условиях на море. На помощь ему был отправлен легкий крейсер «Боярин», капитан которого был извещен о выставлении мин. Однако это не помешало кораблю наскочить на недавно выставленные «Енисеем» мины. В результате взрыва крейсер получил крен на правый борт, погрузился в море до уровня иллюминаторов и командир корабля капитан 2 ранга Сарычев отдал приказ покинуть обреченное судно. Приказ был быстро исполнен, команда перешла на сопровождавшие крейсер миноносцы и, не дождавшись когда «Боярин» утонет, корабли ушли в Порт-Артур.

  Каково же было удивление штаба, когда на следующий день патрульные миноносцы доложили, крейсер вопреки рапорту капитана не погиб, а стоит, приткнувшись носом к берегу и его вполне можно спасти. Эвакуационные работы должны были начаться 31 января, но разыгравшийся ночью шторм сорвал «Боярина» с мели и отнес его на мины. Получив новую пробоину крейсер, затонул в сорока метрах от берега.   

  Желая спасти своё лицо на фоне растущих потерь русского флота, адмирал Алексеев не нашел ничего лучшего как провозгласить новую тактику ведения войны. Её главная задача заключалась в сохранение кораблей эскадры, путем отказа от активных действий на море.

  Это решение наместника вызвало глухой ропот на