Федоров снова включил свой передатчик и оттолкнулся от корабля.

— Давайте доберемся до кормы и посмотрим поближе, что нам предстоит делать.

Впереди начал мерцать свет, россыпь точек, похожих на звезды, которые постепенно становились ярче. Их владение расширялось — теперь занимали почти половину небес.

Странные созвездия слагались не из звезд. Вначале это были целые семейства галактик, образующие кланы. Позднее, по мере приближения корабля, они разделились на скопления, а затем — на отдельные галактики.

Реконструкция, этой картины, осуществляемая видеоскопом, для неподвижного наблюдателя была лишь приблизительной. По полученным спектрам компьютер оценивал, каковы должны быть допплеровское смещение и, соответственно, аберрация, и осуществлял соответствующую подгонку. Но эти оценки были не более чем предположительны.

Считалось, что этот клан находится на расстоянии примерно трехсот миллионов световых лет от дома. Однако не существовало карт для таких глубин, и не было стандартов измерения. Вероятная ошибка в полученном значении тау была огромна. Факторов вроде поглощения просто не было ни в одной из работ, хранящихся в библиотеке корабля.

«Леонора Кристина» могла бы направиться к менее удаленной цели, о которой имелись более надежные данные. Однако — зная, что при ультранизком тау корабль не слишком управляем — этот курс провел бы его через меньшее количество материи внутри клана Млечный Путь — Андромеда — Дева. Он бы набрал меньше скорости, а сейчас он летел со скоростью, настолько близкой к «c», что любое приращение составляло значительную разницу.

Парадоксально, корабельное время полета до ближайшей цели составило бы больше, чем до этой.

Вдобавок, не было известно, сколько выдержат люди.

Радость, вызванная починкой системы торможения, была кратковременна.

Ибо ни одна часть бассердовского модуля не могла работать в промежутке между кланами. Здесь первичный газ стал слишком разреженным. Таким образом, в течение недель корабль бессильно двигался по траектории, установленной сверхъестественной баллистикой относительности. Внутри корабля была невесомость. Поговаривали о том, чтобы использовать боковые ионные реактивные двигатели, чтобы придать кораблю боковое вращение и таким образом обеспечить центробежную псевдогравитацию. Несмотря на размер корабля, это бы создало эффекты радиальный и Кориолиса, что привело бы к новым трудностям.

Проходили томительные недели, пока снаружи менялись геологические эпохи.

Реймон открыл дверь в свою каюту. Усталость сделала его неосторожным.

Оттолкнувшись чуть сильнее, чем надо, от переборки, он разжал руку, и его отшвырнуло. Мгновение он кувыркался в воздухе. Затем врезался в противоположную сторону коридора, оттолкнулся и полетел обратно через коридор. Оказавшись в каюте, он схватился за поручень, прежде чем закрыть дверь.

В этот час он ожидал застать Чи-Юэнь Ай-Линг спящей. Но она не спала, плавая в воздухе в нескольких сантиметрах над их соединенными кроватями, привязанная веревкой. Когда он появился, она чересчур быстро выключила библиотечный экран.

— Неужели ты тоже?

Вопрос Реймона прозвучал слишком громко. Они так привыкли к пульсации двигателя, равно как к силе ускорения, что невесомость все еще наполняла корабль тишиной.

— Что?

Ее улыбка была неуверенной и озабоченной. В последнее время они редко бывали вместе. У него было слишком много работы в этих изменившихся условиях — организация, командование, лесть, планирование. Он приходил сюда только для того, чтобы урвать те крохи сна, которые удавалось.

— Ты тоже больше не можешь спать в невесомости? — спросил он.

— Нет. То есть, могу. Странный, зыбкий сон, полный сновидений, но я чувствую себя после него вполне отдохнувшей.

— Хорошо, — вздохнул он. — А на корабле еще два случая.

— Бессонницы, ты хочешь сказать?

— Да. На грани нервного срыва. Как только начинают дремать, просыпаются с криком. Кошмары. Я не уверен, действует ли на них невесомость сама по себе, или это только последняя капля, высвобождающая стресс. Урхо Латвала тоже не знает. Я только что совещался с ним. Он хотел знать мое мнение: что делать когда закончатся успокоительные средства.

— Что ты предложил?

Реймон состроил гримасу.

— Я сказал ему, кто, по-моему, должен получать лекарства обязательно, а кто может некоторое время продержаться без них.

— Ты же понимаешь, что беда не только в психологии, — сказала Чи-Юэнь. — Усталость. Обыкновенное физическое утомление от постоянных усилий что-то делать в невесомости.

— Разумеется. — Реймон зацепился одной ногой за перекладину, чтобы удержаться на месте, и принялся расстегивать комбинезон. — И совершенно напрасно. Опытные космонавты знают, как с этим справиться, и ты знаешь, и я, и еще несколько человек. Мы не доводим себя до изнеможения, пытаясь скоординировать мышцы. Это наземные увальни-ученые так поступают.

— Сколько еще, Шарль?

— Это? Кто знает? Они собираются реактивировать силовые поля, на минимальной мощности за счет внутренней энергетической установки — завтра. Предосторожность, на случай, если мы встретим более плотную материю раньше, чем ожидается. Последний срок, который я слышал насчет того, когда мы достигнем окраин клана, это неделя.

Она облегченно расслабилась.

— Столько мы продержимся. А потом… будем на пути к нашему новому дому.

— Надеюсь, что так, — проворчал Реймон. Он спрятал одежду, немного дрожа, хотя воздух был теплым, и взял пижаму.

Чи-Юэнь рванулась. Но привязь ее остановила.

— Что ты хочешь этим сказать? Ты что, не знаешь наверняка?

— Послушай, Ай-Линг, — сказал он голосом человека, полностью исчерпавшего свои силы, — ты, как и остальные, слушала сводку наших проблем с инструментами. Как, тысяча проклятий и еще одно, можешь ты ожидать точного ответа на что бы то ни было?

— Я прошу про…

— Разве можно обвинять офицеров, если пассажиры не слушают их доклады, не хотят понять? — голос Реймона возвысился в гневе. — Некоторые из вас снова упали духом. Некоторые отгородились апатией, или религией, или сексом, или чем-нибудь еще, пока не перестали воспринимать происходящее. Большинство из вас — ну да, это БЫЛО полезно, работа в научно-исследовательских проектах, но это само по себе стало защитной реакцией. Еще один способ сужения вашего внимания, пока вы не исключите из своего сознания большую гадкую вселенную. А теперь, когда невесомость мешает вам, вы точно так же заползли в свои чудные норки. — В голосе его появились гневные нотки. — Продолжайте в том же духе. Делайте, что хотите. Только не приходите и не долбите меня. Понятно?

Он набросил пижаму, подплыл к кровати и закрепил вокруг пояса страховочную веревку. Чи-Юэнь потянулась, чтобы обнять его.

— О, милый, — прошептала она. — Прости меня. Ты так устал… так устал.

— Мы все устали, — сказал он.

— Ты — больше всех. — Она провела пальцами по его скулам, выступающим под туго натянувшейся