обладали хорошим обонянием. Лорки тоже.

Сергей с Виктором приблизились вплотную, и здесь, в пяти метрах, видимые лишь как темные силуэты на фоне более светлого, чем земля, неба, обры перестали быть страшными. Сергей представил, что это люди, что их трое, и ему показались смешны их предосторожности.

Он сжал локоть Виктора, подтянул его ухо к губам и прошептал, что начнет первым, а тот пусть только помогает. Потом медленно, чтобы не лязгнуть железом, вытащил меч и молча прыгнул вперед.

Одну голову он срубил на лету. Второй обр вырос с приглушенным клекотом… который Сергей прервал, вонзив в горло лезвие, пока вытаскивал меч, мог слышать хрипенье, свистящий скрежет стали о хрящи, бульканье…

Все произошло очень быстро. Заканчивая со вторым, Сергей видел метнувшегося Виктора, прыгнувшую ему навстречу рычащую тень, мгновенный, очень громкий лязг стали, всхлип рассекаемой плоти и, как завершение — возобновившееся в тишине чавканье не обративших на них никакого внимания лорков.

— Уходить надо, — сказал Сергей. — Расплата близко — кто-то мог услышать звон железа.

— Да, — ответил Виктор, но каким-то напряженным голосом, — расплата должна прийти.

Сергей повернулся и успел лишь запечатлеть гаснущим сознанием мелькнувший топор, обухом которого паломник-побратим лишил его сознания. И Сергей подумал вмиг перед погружением во тьму, что это и есть конец.

Оказалось, нет. Боль ли?.. Нет, очнулся, конечно, не из-за боли. Хотя он действительно чувствовал страшную тяжесть в затылке. И непонятное ощущение, грубое… Сергей только через несколько секунд понял, что его за связанные в запястьях руки волокут по жесткой траве, все-таки смягчающей удары о кочки, выбоины…

Луна, словно прожектор в лагерной зоне, освещала все, и реальность, которую даже подобный способ транспортировки только подчеркивал, представлялась горше некуда.

Его за веревку волок за собой верховой обр. Другие пять-шесть всадников скакали рядом. Сергей действовал бессознательно, давая свободу инстинкту: на ходу извернувшись вперед ногами, сумел подняться и побежать за лорком. Пришлось делать громадные прыжки и не забывать подтягивать веревку. Мозг, не поспевая за действием, лишь фиксировал — гигантский, совсем овечий огузок и мерно, поршнями работающие ноги оказались совсем рядом. Сергей дернул веревку на себя и прыгнул вперед. В тот момент, когда он уже сидел за спиной обра, один из всадников, вильнув, приблизился на ходу и ловко, но как-то буднично огрел его по голове чем-то жестким. Вновь теряя сознание, Сергей чувствовал, как его, не прекращая скачки, укладывают поперек седла, словно бы он оказал обрам услугу, взобравшись самостоятельно.

Сергей и на этот раз пришел в себя довольно скоро. Наверное, при подходе к лагерю его вновь сбросили на землю, и последний отрезок пути он скользил и катился по траве вслед за лорками. Потом последовал еще один рывок — и кто-то остановил его безвольное тело ногой. Сергей прибыл.

Некоторое время вокруг шумели. Кто-то кричал, всех перебивал рокочущий властный голос. На Сергея вылилось море воды, его вздернули за грудки, поставили на ноги и стали мерно бить по щекам чем-то шершавым — ладонями, конечно.

Наконец пришел в себя. Волков стоял на импровизированной площади, окруженной горящими кострами. Здесь же находилась темная юрта. У входа в нее стояло несколько часовых, охранявших вождя или полководца. На шесте трепыхалось знамя. Предводитель в светлом полосатом халате был рядом. Властный голос принадлежал ему.

— Что там с ним?

. — Величайший, он уже пришел в себя, — доложил кто-то.

— Кто ты? Сколько вас? Как хочешь умереть? — прогремел уже слышанный им начальственный рык.

Сергей, собираясь с мыслями, посмотрел на вождя.

— Ударьте его, а если не ответит и после этого, прикончите… — повелел Величайший.

Волков немедленно получил по зубам и сплюнул кровь.

— Кто ты?

— Паломник к Богу-Императору, — ответил он.

— Ты врешь!.. Когда ты пришел?

— Несколько дней назад.

— Сколько вас?

— Восемь человек.

— Все находитесь у собак-людей?

— Да, среди людей.

— Зачем ты напал на дозор?

— Я человек.

— Ты паломник, а мы — первые слуги Господа.

Странно все это было. Странно выглядела сама ситуация, которая, впрочем, на самом деле была более чем обыденна: решалось жить или не жить смертному — банальнейшая вещь, множество раз происходящая в мире, но кто решал? за кого решали?..

— Убрать его до рассвета. Утром придумаем, что с ним делать, — распорядился Величайший, и Сергея потащили куда-то, втолкнули в какую-то юрту, связали ноги, проверили крепость пут на руках, для профилактики дали еще раз по зубам и только после этого оставили в покое.

Волков долго лежал без сна. Вход был завешен, но циновка сбоку прилегала неплотно, и сквозь образовавшуюся щель он видел клочок звездного неба, временами мутнеющий от пробегавшего облака. За войлочной стеной шуршали грызуны, все перекрывал серебряный звон цикад, и время от времени раздавались тихие шаги часовых, совершающих обход юрты.

Как же болела голова! Вдруг Лена, словно живая, предстала перед ним. Сергей попытался отогнать неуместное воспоминание, только терзающее его, но это не удалось… И такая тоска! такая тоска!..

Потом он уснул.

Разбудил его пинок по ребрам. Не понимая, где находится, Сергей посмотрел вверх. К нему опускалась ярко-розовая пасть зверя, обрамленная мелкочешуйчатой броней.

Волков взял себя в руки, оранжево-желтый, разделенный вертикальной черточкой зрачка глаз приблизился к нему.

— Не сдох еще? — с какой-то добродушной интонацией сказал зверь, протягивая ему блюдо. — На, поешь, тебе понадобятся силы, прежде чем отправишься за новым телом.

Руки у него были вполне человеческие, если не обращать внимания на чешую и буро-зеленый цвет. Ногти грубые, почти как когти, сходство усиливает то, что они тоже немного заострены.

На плетеном блюде лежал большой кусок странно приготовленного мяса. Но очень вкусного. Внешне это напоминало ветчину или переваренный студень. Внутри Сергей нашел кость, мясо было не вареным, а приготовленным как-то иначе…

Сергей отвлекался, стараясь не думать о том, что его ожидает. Голова почти не болела. Циновку, загораживающую вход, откинули. Ясно и чисто звенел жаворонок, пахнуло перегретыми на солнце травами. Часовой с копьем заглянул и приказал выходить. Сергей показал на связанные ноги.

— Не можешь? — засмеялся тот.

Странно было слышать такие человеческие звуки из пасти крокодила.

Часовой разрезал веревки и подтолкнул к выходу.

Перед входом в юрту предводителя этого звериного сброда Сергею приказали ждать. Он стоял и смотрел на часовых в латах и шлемах с длинными щитками, прикрывающими морды. Никто не двигался. Прошло не менее получаса, прежде чем все стронулось с места. А пока же Волков спокойно ждал.

Приходилось признавать, что, если мысленно убрать их головы и кожу, они ничем не будут отличаться от людей. Одеты — так же, броня — та же, суетились, как люди, даже ругались и приказывали очень похоже…

Некоторый шок Волков испытал, когда увидел женскую фигурку в человеческих сарафане, туфельках и с платком на плечах. Но выше!.. Зубастая, вполне, возможно, для кого-то милая пасть… И все равно Сергей не мог определиться., избавиться от чувства отстраненности, равнодушия зрителя, разглядывающего