мир.
– Признайся, Грег, ведь на самом деле ты хочешь увидеть хорошенькую Нэнси Грендон, а?
Грегори шутливо хлопнул друга по плечу.
– Брось ревновать, Брюс! Я собираюсь встретиться с отцом, а не с дочерью. Может, она и принадлежит к прекрасной половине рода человеческого, но ее отец олицетворяет собой прогресс, а в данный момент это меня интересует куда больше. У Нэнси есть свои достоинства, верно, но у ее отца… о, у ее отца есть электричество!
Рассмеявшись, они пожали друг другу руки и разошлись.
Однако (Грегори еще предстояло это выяснить) события, разворачивавшиеся на ферме Грендонов, отнюдь не давали повода для весель я…
На следующее утро Грегори Роллс, как обычно, проснулся часов в семь утра. Он зажег газовый рожок, в очередной раз пожалев, что в доме пекаря нет электричества, и снова начал размышлять о необычном явлении, свидетелем которого оказался вчера. Миссис Фенн, жена пекаря, который уже разжег печь, принесла Грегори горячей воды, чтобы тот умылся, и кипяток для бритья, а чуть позже - поднос с завтраком. Все это время мысли юноши были поглощены метеором и теми возможностями, что возникали в связи с его появлением. Грегори решил не позднее чем через час отправиться к мистеру Грендону.
Будучи сыном достаточно состоятельного человека, Грегори мог позволить себе свободно распоряжаться своим временем. В годы Крымской войны Эдвард Роллс случайно познакомился с господином Эскоффье, и при некоторой помощи этого выдающегося кулинара ему удалось выпустить на рынок пекарный порошок 'Юджинол' - чуть более приятный на вкус и чуть менее вредный для здоровья, чем продукция конкурентов, что позволило отцу Грегори добиться коммерческого успеха. Благодаря этому Грегори смог поступить в один из колледжей Кембриджа.
Теперь, когда учеба осталась позади, можно было начинать карьеру. Но какую? Он приобрел - благодаря в большей степени общению с другими студентами, нежели с теми, в чью задачу входило учить его, - некоторые знания в области естественных наук; его очерки удостаивались похвал, а кое-что из поэзии даже было опубликовано, так что он больше склонялся к литературе. Впрочем, тяжкая мысль, что жизнь тех, кто не принадлежит к привилегированным классам, сопряжена с множеством страданий, заставляла его всерьез подумывать о политической карьере. Он неплохо разбирался и в богословии, но мысль о том, чтобы посвятить свою жизнь церкви, не слишком его привлекала.
Так и не решив вопрос о своем будущем, Грегори покинул родной дом, не сумев найти общего языка с отцом. Поселившись в самом сердце Восточной Англии, он надеялся собрать материал для книги, которую хотел назвать 'Путешествия с социалистом-натуралистом'. Книга эта должна была полностью удовлетворить его тщеславие. Нэнси Грендон, которая неплохо рисовала, могла бы изобразить небольшую эмблему на титульном листе… Можно было бы, наверное, посвятить этот труд его другу по переписке, писателю, мистеру Герберту Джорджу Уэллсу…
Грегори оделся потеплее - утро было холодным и пасмурным - и спустился в конюшню. Оседлав свою лошадку Дэйзи, он направился по хорошо знакомой дороге в сторону фермы Грендонов.
Солнце взошло час назад, однако небо оставалось тусклым, а однообразные поля навевали лишь скуку. В этих краях, вдоль берегов прихотливо петляющей речки, преобладали два типа ландшафта Восточной Англии: вересковая пустошь и болотистая местность, совершенно непригодная для сельского хозяйства. Деревьев было мало, все низкорослые, так что четыре горделивых вяза возле фермы Грендона служили хорошим ориентиром, видимым на многие мили вокруг.
Ферма располагалась на небольшом холме, островком возвышавшемся среди болот и разбросанных тут и там топей, в которых отражалось хмурое небо. Ворота за небольшим мостиком, как обычно, были широко открыты. Дэйзи сама направилась в конюшню, где Грегори оставил ее мирно жевать овес. Громко залаяли овчарка Кафф и ее щенок Ларди, вертясь и подпрыгивая у ног Грегори. Он погладил их и направился к дому.
Не успел Грегори дойти до дверей, как навстречу выбежала Нэнси.
– Грегори, тут
– Это метеор! - воскликнул Грегори. - Вчера мы с Брюсом Фоксом наблюдали метеоритный поток в области созвездия Возничего, который обычно бывает в феврале, и видели очень большой метеор. Мне показалось, что он упал совсем недалеко.
– Он чуть на наш дом не упал! - сказала Нэнси. Этим утром она выглядела особенно привлекательной. Щеки раскраснелись, каштановые кудри развевались на ветру. На пороге появилась ее мать в переднике, чепчике и с наброшенной на плечи шалью.
– Нэнси, иди в дом, простудишься! Ты же неглупая девочка, правда? Здравствуйте, Грегори, как поживаете? Я не думала, что вы заглянете к нам сегодня. Заходите, погрейтесь.
– Добрый день, миссис Грендон. Я слышал, у вас тут вчера упал крупный метеор.
– Если верить Берту Некланду, это была падающая звезда. Не знаю, что случилось, но животные переполошились, это уж точно.
– В пруду что-нибудь можно разглядеть? - спросил Грегори.
– Я вас проведу, - сказала Нэнси.
Миссис Грендон вернулась в дом. Она шла медленно и величественно, неся свой драгоценный груз. Нэнси была ее единственной дочерью; младший ребенок, упрямец Арчи, не ладил с отцом, и его отдали нориджскому кузнецу в ученики. Других детей у Грендонов не было. Трое младенцев не смогли перенести холодных туманов и промозглого восточного ветра, обычных для зимы в Коттерсолле. Но сейчас жена фермера неожиданно вновь забеременела и весной должна была подарить мужу еще одного ребенка.
Направляясь вслед за Нэнси к пруду, Грегори увидел трудившихся в поле мистера Грендона и двух его работников, но те даже не взглянули в его сторону.
– А как ваш отец к этому отнесся?
– Взял ружье, кликнул Берта Некланда и отправился к пруду. Но они ничего не нашли, кроме пузырей на воде и пара. А утром отец отказался даже говорить на эту тему - мол, надо работать, что бы там ни произошло.
Они стояли возле пруда, глядя на темную, подернутую рябью поверхность воды и поросший тростником берег. Слева возвышалась черная громада ветряной мельницы. Именно на нее указывала Нэнси.
Стены мельницы были забрызганы илом; грязь облепила даже ближайшее к воде крыло. Грегори с интересом осматривал место происшествия. Нэнси, однако, думала о своем.
– Грегори, вам не кажется, что отец слишком много работает? Когда он не занят на ферме, он читает свои брошюры и справочники по электричеству. Он отдыхает, только когда спит.
– Угу. Однако если что и свалилось в этот пруд, всплеск был неплохой! А теперь и следов не осталось, верно? Глубже, чем на дюйм от поверхности ничего не видать.
– Вы ведь его друг? Мама надеется, что хоть вы с ним поговорите. Раньше он никогда не ложился так поздно - иногда даже за полночь, а встает ведь в полчетвертого утра. Вы не поговорили бы с ним? Мама очень беспокоится…
– Нэнси, мы должны выяснить, что упало в пруд. Не могло же оно раствориться в воде! Какая здесь глубина? Очень глубоко?
– Да вы не слушаете меня, Грегори Роллс! Бог с ним, с этим метеоритом!
– Это важно для науки, Нэнси. Видите ли…
– Опять эта противная наука! Я и слушать не желаю. Мне холодно. Можете делать что угодно, а я иду домой, пока совсем не замерзла. Это всего лишь старый булыжник, свалившийся с неба, - я слышала, как о нем говорили отец и Берт Некланд. - И Нэнси, надув губы, пошла к ферме.
– Много понимает этот Берт Некланд! - крикнул Грегори ей вслед. Собственно, к девятнадцатилетней дочери старого фермера он относился вполне по-дружески, но не более того. К сожалению, многие девушки не верили в Свободную Любовь, в отличие от большинства знакомых ему молодых людей.
Он посмотрел на темную гладь воды. Что бы ни свалилось туда прошлым вечером, оно было там - всего в нескольких футах от него. Грегори страстно желал узнать, что же осталось от таинственного небесного
