но замок поддался. Она повернула дверную ручку. Дверь распахнулась.

Лила стояла в холле. Внутри было еще темнее, чем на крыльце. Но где-то на стене должен быть выключатель.

Она нашла его. Голая лампочка над головой осветила тусклым, призрачно-желтым светом отслаивающиеся, кое-где порванные обои. Что там на них изображено: виноградные гроздья, незабудки? Просто ужас. Как будто она очутилась в прошлом веке.

Быстрый взгляд по сторонам подтвердил первое впечатление. Лила решила не тратить времени на осмотр первого этажа. В этих комнатах она побывает позже. Арбогаст говорил, что видел кого-то возле окна второго этажа. Оттуда и надо начинать.

Лестница была не освещена. Лила медленно поднималась по ступенькам, цепляясь за перила. В тот момент, когда она наконец добралась до верхнего этажа, ударили первые раскаты грома. Казалось, дом содрогнулся до основания. Лила невольно поежилась, потом заставила себя расслабиться. НЕВОЛЬНАЯ слабость, сказала она себе твердо, просто от неожиданности. Обычный старый пустой дом, вот и все, чего здесь бояться? Тем более, сейчас она может зажечь свет в холле второго этажа. Обои были в зеленую полоску: уж если это не приводит ее в ужас, значит, ее ничем не пронять. Чудовищно!

В какую из трех комнат войти? Первая дверь вела в ванную. Лила никогда не встречала ничего подобного, разве что в музеях. Нет, поправила она себя, в музеях такое не экспонируется. Но здешняя обстановка здорово подошла бы для какой-нибудь выставки. Допотопная ванная на ножках, открытые трубы под умывальником и туалетом, рядом, с высокого потолка, свешивалась металлическая цепь с ручкой для спуска воды. Маленькое тусклое зеркало висело над умывальником, традиционного ящичка для лекарств не было. Шкаф для белья заполнен полотенцами и постельными принадлежностями. Она нетерпеливо перерыла его содержимое; здесь ясно только одно - Бейтс скорее всего отдавал белье куда-то в стирку. Простыни идеально отутюжены, аккуратно сложены.

Лила выбрала вторую дверь, распахнула ее, включила свет. И здесь с потолка свисала голая лампочка, но даже при таком слабом освещении можно было сразу определить, для чего служила комната. Это спальня Бейтса - на редкость маленькая и тесная, с низкой и узкой кроваткой, подходящей скорее мальчику, чем взрослому мужчине. Очевидно, он спал здесь всегда, с самого детства. Простыни были смяты, совсем недавно на этой кровати лежал хозяин. В углу, рядом со стенным шкафом, стоял комод: допотопное чудовище из полированного темного дуба, ручки ящиков покрыты ржавыми пятнами. Она без всяких колебаний принялась за обыск.

В верхнем ящике хранились галстуки и носовые платки, в основном грязные. Старомодные широкие галстуки. Она нашла в коробочке заколку к галстуку, которую явно никогда оттуда не вынимали, две пары запонок. Во втором ящике лежали рубашки, в третьем - носки и нижнее белье. Нижний ящик был заполнен странными белыми бесформенными одеяниями; в конце концов до Лилы дошло, что это такое: ночные рубашки! Наверное, перед сном он и колпак на голову натягивал! Да, здесь хоть сейчас можно музей открывать!

Странно, почему нигде не было каких-нибудь личных бумаг, фотографий. Но все это он, наверное, хранил в мотеле, в конторе. Да, скорее всего, так оно и есть.

Лила перенесла свое внимание на фотографии на стене. Одна изображала маленького мальчика верхом на пони; на второй он стоял в компании пяти детей того же возраста - все были девочками, на заднем плане виднелось здание сельской школы. Лила не сразу смогла узнать в этом мальчике Нормана Бейтса. В детстве он был довольно худеньким.

Теперь оставалось осмотреть только шкаф и две большие книжные полки, стоящие в углу. Со шкафом она управилась быстро: там висели два костюма, жакет, пальто, пара грязных, покрытых пятнами краски штанов. В карманах ничего не было. Две пары туфель, пара домашних тапочек на полу - все.

Теперь книжные полки.

Здесь Лила не смогла действовать так же быстро. Она то и дело останавливалась, с возрастающим изумлением разбирая странную библиотеку Нормана Бейтса. «Новая модель Вселенной», «Расширение сознания», «Обряды ведьм в Западной Европе», «Пространство и бытие». Эти книги никак не могли принадлежать маленькому мальчику, но так же странно было найти их в доме провинциального хозяина мотеля. Она пробежала глазами по корешкам. Психология сверхъестественного, оккультизм, теософия. Переводы «Жюстины» де Сада, «Ла Ба». А здесь, на нижней полке, сложена кипа плохо изданных томиков с хлипким переплетом, без названия. Лила наугад вытащила одну из книжек и раскрыла ее. Картинка, призывно распахнувшаяся перед ее глазами, поражала почти патологической непристойностью.

Она торопливо сунула книжку на место и выпрямилась. Охватившее ее отвращение, шок от увиденного, заставивший Липу инстинктивно отбросить томик, прошли; она чувствовала, что все это каким-то образом должно приблизить ее к разгадке. То, что Лила не могла увидеть в невыразительном, мясистом, таком ОБЫЧНОМ лице Нормана Бейтса, она с полной ясностью обнаружила здесь, разбирая его библиотеку.

Нахмурившись, она возвратилась в холл. Дождь глухо барабанил по крыше, раскаты грома эхом разносились по темным коридорам; она открыла мрачную, обитую темным деревом дверь, ведущую в третью комнату. Какое-то мгновение стояла на пороге, вдыхая застоявшийся душный запах старых духов, смешанный с… с чем?

Она щелкнула выключателем и охнула от изумления.

Это была та самая спальня, без всякого сомнения. Шериф рассказывал, что Бейтс оставил здесь все без изменений после смерти матери. Но все же Лила не была готова к такому зрелищу.

Она не была готова к тому, чтобы, переступив порог, попасть в другую эпоху. Но вот она здесь, она оказалась в мире, каким он был задолго до ее рождения.

Потому что комната стала анахронизмом за много лет до того, как умерла мать Бейтса. Лила словно перенеслась на пятьдесят лет назад, в мир позолоченных бронзовых часов, дрезденских статуэток, надушенных подушечек для булавок, темно-красных ковров, занавесок, обшитых бахромой, пудрениц с резными крышками и кроватей с пологом, мир, где уютное кресло-качалка стояло рядом с массивными стульями, покрытыми салфеточками «от пыли», загадочно поблескивали глазами фарфоровые кошки, а покрывало на постели украшено ручной вышивкой.

НО ГЛАВНОЕ - ЗДЕСЬ ВСЕ ДЫШАЛО ЖИЗНЬЮ.

Именно из-за этого у Лилы возникло ощущение, будто она внезапно переместилась в иное время и пространство. Внизу, на первом этаже, пылились жалкие останки прошлого, изувеченные старостью, на втором этаже всюду чувствовалось запустение. Всюду, кроме этой комнаты. Она производила впечатление абсолютной цельности, единства и гармонии, словно функционирующий, автономный организм. Комната была безупречно чистой - ни единой пылинки, здесь царил идеальный порядок. Но, если только забыть о тяжелом запахе затхлости, ничто не делало ее похожей на часть выставки или экспозицию музея: спальня действительно выглядела ЖИВОЙ, как и любое жилище, неразрывно связанное с угнездившимися в нем с давних времен людьми. Обставленная более пятидесяти лет назад и с тех пор не затронутая какими-либо изменениями, пустовавшая со дня смерти миссис Бейтс - целых двадцать лет, комната странным образом сохраняла человеческое тепло, словно хозяйка не покидала ее. Комната на втором этаже, из окна которой всего лишь два дня назад выглядывала какая-то женщина…

«ПРИВИДЕНИЙ НЕ СУЩЕСТВУЕТ», - подумала Лила и сразу же нахмурилась, осознав, что раз ей приходится убеждать себя в этом, значит, полной уверенности нет. Все-таки здесь, в старой спальне, чувствовалось чье-то незримое присутствие.

Она повернулась к стенному шкафу. Платья и пальто до сих пор аккуратно висели на плечиках, хотя многие были в складках и провисали из-за того, что их давно не гладили. Короткие юбки, модные четверть века назад; наверху, в специальном отделении, - изукрашенные шляпки, шарфики и повязки для волос, которые носят в сельских районах пожилые женщины. В глубине шкафа оставалось свободное пространство; там, очевидно, когда-то держали белье. Вот и все.

Лила направилась к трюмо и комоду, чтобы осмотреть их, и внезапно остановилась у кровати. Покрывало, украшенное ручной вышивкой, было так красиво; она протянула руку, чтобы пощупать ткань, и сразу же отдернула ее.

В ногах покрывало было аккуратно заправлено и ровно свисало по краям постели. Но вверху этот идеальный порядок нарушен. Да, там покрывало тоже заправлено, но торопливо, небрежно, и из-под него виднелась подушка. Именно так выглядит постель, когда хозяин, проснувшись, быстро застилает ее…