как свора Шоу. Никто не предпринимал ни малейших попыток прибрать беспорядок; карты и лоции все еще валялись на полу, частью пропитанные кровью. - Я ничего не могу делать, пока здесь не приберутся, - мрачно заявил я. Шоу сказал что-то на кантонском диалекте, после чего двое бандитов ушли из рубки и возвратились с ведрами и тряпками. Покуда они были заняты делом, я осматривал приборы, чтобы убедиться в их пригодности. Если не считать пары царапин на корпусах, серьезных повреждений не имелось. Только рация выглядела так, словно кто-то уничтожал ее с полным знанием дела. Может быть, сам Джонсон - прежде чем выбежать в наружную галерею. Наконец бандиты закончили уборку. Шоу указал на контрольные приборы. Мы летели очень низко, чуть выше трехсот футов, - это было опасно. - Поднимитесь на семьсот футов, штурман, - мрачно приказал я. Без единого слова штурман повиновался. Нос корабля задрался вверх. Шоу сощурил глаза, его рука легла на кобуру, но затем мы выровняли корабль уже на нужной высоте. Я отыскал соответствующие карты Китая и углубился в них. - Думаю, смогу доставить нас в Вэйчан, - сказал я. В случае необходимости мы могли бы лететь над железнодорожной линией, однако я сомневался в том, что Шоу потерпел бы малейшее промедление. Все говорило за то, что он спешил еще до завтрашнего утра оказаться на своей территории. - Но прежде я хотел бы убедиться в том, что капитан Корженевский и остальные еще живы. Шоу сжал губы и бросил на меня злой взгляд. Затем резко повернулся: - Хорошо. Идите за мной! Снова приказ на диалекте, и один из бандитов пристроился за моей спиной. Мы подошли к каюте. Шоу снял с пояса ключ и отпер дверь. Три измученных лица смотрели на нас из полутьмы. Голова капитана Корженевского, обвязанная толстым слоем промокших от крови повязок, покоилась на коленях его дочери. Его лицо было пепельным, и выглядел он намного старше, чем я помнил его с последней нашей встречи. Казалось, он не узнает меня. Уна Перс-сон бросила на Шоу взгляд, полный ненависти. Ее волосы были растрепаны, она выглядела так, точно недавно плакала. Дутчке взглянул на нас и отвел глаза. - Как вы.., у вас все в порядке? - мой вопрос прозвучал довольно глупо. - Мы еще живы, мистер Бастэйбл, - горько отозвался Дутчке, встал и повернулся к нам спиной. - Вы ведь это хотели узнать? - Я пытаюсь спасти вам жизнь, - сказал я чуть более высокомерно, чем требовали обстоятельства. Однако я хотел дать им понять, что человек моего склада способен проявлять великодушие к своим врагам. - Я отведу этот корабль на базу генерала Шоу. Он сказал, что не убьет никого из нас, если я это сделаю. - После всего случившегося этой ночью не стоит так уж полагаться на его слово, - заметил Дутчке. Он издал странный хрипловатый смешок. - Удивительно, вы находили нашу политику такой противоестественной, а теперь с полнейшим спокойствием делаете с ним одно дело. - Он не политик, - ответил я. - Не говоря уж о том, что это не играло бы сейчас никакой роли. Все карты на руках у него - Кроме той, которую разыгрываю сейчас я. - Доброй ночи, мистер Бастэйбл, - сказала Уна Перссон и погладила отца по волосам. - Я верю, намерения у вас хорошие. Спасибо. Растерянный, я вышел из каюты и возвратился в рубку. Наутро мы были в Вэйчане, и Шоу держался куда более спокойно, чем ночью. Он дошел даже до того, что предложил мне трубку с опиумом, которую я категорически отклонил. В те дни я считал опиум отвратительной штукой - одно это уже показывает, насколько я изменился, не так ли? Вэйчан довольно крупный город, но мы прилетели туда еще до того, как он проснулся; миновали крыши-террасы, пагоды, маленькие, крытые голубым домики. Шоу показывал, куда нам следует держать курс. Ничто не может сравниться с восходом солнца в Китае. Огромное солнце, окутанное паром, появилось на горизонте; земля окунулась в разливы розового, золотого, оранжевого, когда мы приблизились к песочного цвета горам. У меня было такое чувство, словно мы наносим этой красоте оскорбление нашим старым обшарпанным кораблем, битком набитым подонками разных национальностей и мастей. Потом мы перелетели через сами горы, и Шоу распорядился убавить скорость. Он отдал несколько быстрых приказаний на кантонском диалекте, после чего один из его подручных ушел из рубки в сторону лестницы, ведущей в самую верхнюю из наружных галерей: без сомнений, он должен был послать сигнал о том, что мы не враги. И вот мы над глубокой, широкой долиной, по которой петляла река. Пышная зеленая долина среди скалистого сурового пейзажа. Здесь она казалась совершенно чужеродной. Я видел пасущиеся стада. Я видел маленькие крестьянские домики, рисовые поля, свиней, овец. - Это - та самая долина? - спросил я. Шоу кивнул: - Это Долина Утренней Зари. И посмотрите, мистер Бастэйбл, вон там мой лагерь… Он указал вперед. Я увидел высокое белое здание, окруженное зеленью. Я увидел плещущие фонтаны и маленькие фигурки играющих детей. Над этим современным городом развевалось большое багрово-красное знамя - без сомнения, то был боевой стяг Шоу. Я был немало удивлен, увидев в этой дикой глуши такой город. И еще больше поразился, когда узнал, что это и была штаб-квартира Шоу. Здесь все выглядело таким мирным! Таким цивилизованным! Шоу широко улыбнулся мне; мое удивление насмешило его: - Не так уж плохо для варварского вождя, а? Все это мы построили сами. Здесь имеются все удобства. И даже некоторые из таких, что не всегда может предложить Лондон. Я взглянул на Шоу новыми глазами. Он мог быть бандитом, пиратом, убийцей - но чтобы создать в китайской глубинке подобный город, он должен быть кем-то неизмеримо большим. - Разве вы не видели моих реклам, мистер Бастэйбл? Вероятно, в последнее время вы вовсе не заглядывали в «Шанхай экспресс». Там меня теперь титулуют «китайским Александром»! А это моя Александрия. Это Шоутаун, мистер Бастэйбл! - он хихикнул, как школьник, радуясь своим успехам. - Я построил его! Я сам его построил! Но первое мое удивление уже прошло. - Возможно, - пробормотал я, - но вы построили его из плоти тех, кого убили, и их кровь напитала ваши знамена. - Довольно-таки теоретизированиое заявление для вас, мистер Бастэйбл. Обыкновенно я не служу на побегушках у смерти. На самом деле я солдат. Осознаете разницу? - Я слишком хорошо осознаю разницу, но опыт убедил меня в том, что вы не более чем убийца, генерал Шоу. Он снова рассмеялся: - Посмотрим. Теперь поглядите-ка туда, вниз! Узнаете? Там, на другом конце города? Да, там! Наконец я ее увидел. Огромный корпус легонько покачивался на ветру, швартовы лежали на земле. И уж конечно, я узнал ее. - Господи! - вырвалось у меня. - Вы захватили «Лох Этив»? - Да, - ответил он гордо, как мальчишка, который получил в свою коллекцию новую, хорошую марку. - Именно так она и зовется. Мой флагман. Лучший корабль. Скоро у меня будет собственный воздушный флот. Что скажете об этом, мистер Бастэйбл? Скоро я стану повелителем не только этой земли, но и этого воздуха. Каким полководцем я стану! Каким могущественным военачальником! Я смотрел в его пылающее страстное лицо и не находил ответа. Он не был сумасшедшим. Он не был наивен. И дураком он тоже не был. Он был действительно одним из самых умных и образованных людей, какие мне когда-либо встречались. Этот человек совершенно сбивал меня с толку. Шоу откинул голову назад и радостно рассмеялся над своей хитростью - над невероятной, чудовищной, озорной проделкой: украсть самый прекрасный из всех небесных кораблей. - О мистер Бастэйбл! - его красивое азиатское лицо все еще лучилось весельем. - Что это за наслаждение, мистер Бастэйбл! Что за наслаждение!