— Риф здесь не сам по себе, — сказал Черный Ус. — Где-то поблизости должен быть остров и, возможно, гавань или бухта, там можно будет укрыться и переждать бурю. Вели впередсмотрящему отыскать этот остров. И скажи ему — скажи всей команде: тот, кто заметит сундук, выброшенный за борт, получит десять золотых и бутылку рома.

У Сми глаза полезли на лоб.

— Десять золотых, капитан?

— Двадцать, если он заметит еще и того мальчишку.

— Того, который летает, капитан?

— Он не летал, ты, придурок! — взревел Черный Ус. — Его нес ветер.

— Так точно, капитан. Ну, если он не умеет летать, то я думаю, он наверняка погиб — при таком-то шторме.

— Кончай думать и передай команде мой приказ! — прикрикнул Черный Ус.

— Есть, капитан! — отозвался Сми и заковылял прочь по качающейся палубе, оставив Черного Уса смотреть на бушующее море.

Сундук был неподалеку — Черный Ус в этом не сомневался. И откуда-то он знал, что мальчишка тоже где-то рядом.

«Я найду обоих, — подумал пират. — А когда найду, мальчишка прогуляется по доске. Посмотрим, далеко ли он улетит с пушечным ядром, привязанным к ногам».

Третья волна захлестнула Питера по грудь и поволокла в свои холодные, безжалостные объятия. Когда его голова уходила под воду, Питер глотнул воздуха, думая, уж не последний ли это вдох в его жизни, но бурлящая вода на мгновение вынесла его на поверхность, и Питер успел вдохнуть еще раз. Потом огромная масса воды потянула его в глубину, завертела, и он перестал понимать, где поверхность. Секунды шли за секундами, Питера продолжало швырять из стороны в сторону, его легкие заболели, а потом начали гореть. Мальчик понял, что скоро уже не сможет сдерживать дыхание.

Но тут кто-то схватил его за волосы.

«Молли».

Питер почувствовал, как его тянут вверх, но, прежде чем он добрался до поверхности, измученные легкие не выдержали и вода хлынула ему в рот. Он перестал понимать, что происходит, а потом его рвало морской водой и ему было холодно, но он дышал, а это означало, что он по-прежнему жив.

— Питер, с тобой все в порядке? — крикнула Молли ему в ухо.

Питер хотел сказать ей, мол, все в порядке, но не мог: вода продолжала литься из него.

— Питер, хватайся за меня! Ты понимаешь? Я долго не продержусь!

Лишь теперь Питер заметил, что снова летит. Точнее говоря, летела Молли и как-то умудрялась держать еще и Питера, перекинув его руку себе через плечо. Они находились футах в двадцати пяти над морем, и Питер видел, как впереди огромные волны с чудовищным грохотом разбиваются о зубчатые скалы.

Питер чувствовал, как Молли тяжело держать его. Голос ее был напряженным.

— Обхвати меня за шею! — крикнула она. — Там скалы. Возможно, это остров. Но звездное вещество кончается.

«Медальон, — подумал Питер. — Она воспользовалась своим медальоном».

Все еще продолжая выкашливать морскую воду, он кое-как обхватил Молли за шею и постарался сцепить руки покрепче. Он почувствовал, как Молли наклонилась вперед, а потом они скользнули немного вниз, а затем взмыли вверх. Грохот волн о скалы стал оглушительным. Питер, стараясь не думать, что творится внизу, полностью сосредоточился на том, чтобы удержаться за Молли. Но руки его начали уставать, и захват ослабел. Молли почувствовала это.

— Держись! — крикнула она.

Но Питер ничего не мог поделать — пальцы его разжимались.

— Держись! — снова крикнула Молли. — Еще чуть-чуть!

Но Питер не мог больше держаться. Внезапно оказалось, что он снова падает. Он слышал, как Молли выкрикнула его имя, но, прежде чем она успела подхватить его, Питер вновь погрузился в холодное море. Он принялся барахтаться, пытаясь вырваться на поверхность, и ему удалось на мгновение высунуть голову из воды, но тут его с силой бросило вперед, вертя, словно сорванный лист в бурю, а потом швырнуло куда- то, и еще раз, и еще, и он оцарапал лицо…

О песок.

Питер поднялся на ноги, но следующая волна тут же сбила его с ног и покатила по песку, и опять, и опять. Тогда Питер пополз вперед на четвереньках, и в конце концов ему удалось вырваться из хватки волн.

Он попытался встать, но понял, что для этого слишком слаб. Тогда Питер опустил голову на песок и, невзирая на грохочущий позади прибой и свист ветра над головой, уснул.

Неподалеку от того места, где лежал бесчувственный Питер, с морем соединялась лагуна. В хорошую погоду это был чудный уголок: почти правильный полукруг безупречно белого песка с милю шириной, окаймленный высокими изящными пальмами. Посредине изогнутого пляжа расположилось десятка два огромных, обкатанных морем валунов — некоторые были размером с парусник, — нескладное нагромождение камней от деревьев до сине-зеленой воды. За пляжем остров круто поднимался вверх, к гребню высокой горы, густо поросшей зеленью. Гора, как изогнутая зеленая стена, отрезала лагуну от остального острова.

Лагуна кишела жизнью. Там плавали черепахи, медузы, крабы и бесчисленные косяки разноцветных рыбок. Обычно всех их защищал от волн коралловый риф. Он тянулся через все устье лагуны, от края до края, и лишь в середине был разрыв, сквозь который проникали приливы и отливы.

Но невысокий риф не мог служить преградой волнам, поднятым этой бурей. Каждые несколько секунд огромная стена гонимой ветром воды вздымалась над рифом и обрушивалась с оглушительным грохотом, вспененная волна заливала пляж и потом откатывалась обратно в море, а вылизанный прибоем берег на несколько мгновений — до очередной волны — становился пустым.

Но одна из волн оставила кое-что после себя: а именно сундук. Его вынесло на середину пляжа и впечатало в песок у подножия одного из огромных валунов. Буря оставила свой след на старом деревянном сундуке: теперь в нем было несколько трещин, одна даже достигала четверти дюйма в ширину. Когда волны накатывались на сундук, вода просачивалась сквозь трещины, а потом вытекала обратно.

От вытекавшей воды исходило мягкое зеленовато-золотое свечение, словно от жуков-светляков. Светящаяся вода вела себя странно: она оставалась рядом с сундуком, вращаясь вокруг него и отчего-то не поддаваясь напору перекатывающихся через сундук волн.

Через некоторое время, когда буря начала стихать, большая глянцевитая рыба с серебристым телом и ярко-зеленым хвостом подплыла поближе к светящейся воде, а потом заплыла в нее. И осталась там. Вскоре к ней присоединилась еще одна такая же рыба, а потом еще. Они тоже остались в светящейся воде — то ли не могли, то ли не хотели уплывать. Они остались там надолго: лишь плавники едва подрагивали,