— Всего на три месяца. Не забывай!

Он поднес руку Оливии к губам и поцеловал по очереди каждый палец, не спуская глаз с ее лица. Она не сумела скрыть трепет, охвативший ее в ответ на его поцелуи.

Она хотела его, и это приводило ее в ужас. Что же он делает с ней?

— И ты его ни чуточки не боишься?

Оливия улыбнулась сестре Мэтью, Стелле О’Брайен. Они познакомились всего час назад, но уже болтали, как закадычные подружки. Для ланча они выбрали очаровательный колониальный ресторан в Кенсингтоне. Бриллиант вспыхивал на руке Оливии при малейшем движении.

— Даже если и боюсь, он об этом не узнает, — беззаботно ответила Оливия, намазывая маслом рогалик.

— А для меня он так и остался старшим братом. Он присматривал за мной, когда я была маленькой… Мы совсем разные… — Стелла ковырялась в салате, ее тронутое пигментными пятнами лицо под темными пышными кудрями выражало тревогу. — Видимо, мне никогда не понять его до конца.

Добро пожаловать в клуб! — мысленно воскликнула Оливия. Ей понравилась сестра Мэтью, которая, кажется, искренне радовалась предстоящей свадьбе брата.

— Он сказал, что мать бросила вас, когда вы были еще совсем маленькими.

— Правда? Вообще-то он не любит распространяться о родителях.

— Я так и поняла.

— Отец был страшным человеком. — Стелла поежилась. — Мэтью прятал меня, когда тот напивался… С годами Мэтью заменил мне отца. Поверь, Оливия, испытывать облегчение, когда умирает твой отец, просто ужасно.

— Не стоит говорить об этом, тебе нельзя волноваться.

— А как он ненавидел Мэтью, собственного сына! Последние несколько лет Мэтью беспокоил меня. Я боялась, что он никогда не сможет полюбить и стать счастливым. Я так рада, что он встретил тебя, Олли. Мы, конечно, еще мало знакомы, но, по-моему, ты просто создана для него.

Оливии стало стыдно: она вспомнила про контракт и тщательно сформулированный пункт о разводе. Одно дело обманывать из лучших побуждений отца, который ничего не узнает, и совсем другое — милую и доверчивую Стеллу, которая любит своего брата.

— Мы много спорим, — призналась Оливия.

Стелла улыбнулась.

— Он сказал, что ты с характером. Ты отдаешь себе отчет, что найдутся стервы, которым захочется подбросить тебе яду в суп, когда они узнают, что он женится на тебе?

— Думаю, немало таких найдется.

— Но ты можешь не беспокоиться: ни одну из них он не любил, — сказала Стелла с несвойственной ей горячностью. — Я это точно знаю.

Он и меня не любит, добавила про себя Оливия.

— Хочется побывать у Мэтью в Манхэттене.

— Мне там нравится гораздо больше, чем в его апартаментах в Париже. — Она засмеялась. — Но лучше всего в его лесном домике в Вермонте. Уверена, он возьмет тебя туда… Это его убежище, там он отдыхает от работы и скрывается от тех людей, которые постоянно от него чего-то требуют.

Ресницы Оливии дрогнули. Она тоже из их числа. О домике в Вермонте она услышала впервые. Мэтью не упоминал о нем.

— Это место расположено среди Зеленых гор, — с мечтательным видом рассказывала Стелла. — За домом протекает небольшой ручей, и там всегда красиво, независимо от времени года. Тебе там понравится.

Если это убежище Мэтью, вряд ли у нее появится такая возможность. Оливия решила сменить тему и заговорила о свадебном платье. Стелла засветилась.

— Я знаю замечательные бутики недалеко отсюда. Если хочешь, можем зайти после ланча.

Они пересмотрели очень много красивых свадебных нарядов, но Оливия поняла, что ни одно из них ей не подходит. Она распрощалась со Стеллой в пятом часу и направилась домой.

Отец отдыхает, сообщил Робин, а мистер Бертрам ушел. Предупредив дворецкого, что вернется через час, Оливия нацепила шорты и майку и легкой трусцой побежала по проспекту к центру города. Она направилась в Горгас-парк, где полно туристов и шум уличного движения заглушался плеском фонтана. Пробегая аллеей вишневых деревьев, она подумала об отце, которому не суждено дожить до весны, когда зацветут вишни, празднично преображая все вокруг, и в горле комом стали подступившие слезы. Она должна выйти за Мэтью. Отец для нее важнее личных переживаний. Три месяца она как-нибудь выдержит. Правда, к сожалению, все не так просто. Сколько людей будет вовлечено в обман, таких, как, например, Стелла. Что та подумает о ней, когда вскоре после свадьбы последует развод? Всю жизнь, мрачно размышляла Оливия, она совершает поступки и только потом думает, когда сталкивается с их последствиями.

Пробежав через весь парк, она почувствовала усталость; майка на ней пропиталась потом. Сегодня она превзошла саму себя — бегает уже почти два часа. Все потому, что не хочется возвращаться домой, чтобы лицом к лицу столкнуться с печальной действительностью. Но возвращаться все равно надо, чтобы продолжить обман, ответственность за который целиком и полностью лежит на ней.

Тяжело дыша, она сменила бег на быстрый шаг, а перед чугунными воротами особняка перешла на прогулочный. Обогнув дом, Оливия прислонилась к каменной стене у черного хода и стала считать пульс. Но тут распахнулась дверь и появился Мэтью.

— Где, черт возьми, ты пропадала?

— Выбирала свадебное платье, разве тебе не сказали?

Он схватил ее за локти.

— Ты сказала Робину, что уходишь на час.

— Я передумала.

— Здесь тебе не Хиброн, Оливия. Это большой город. Заставляешь отца волноваться. Он боится за тебя, тебя могли похитить, ограбить!

— Мэтью, — сквозь стиснутые зубы сказала Оливия, — ты говоришь сейчас как отец. Не смей больше контролировать меня! Мне двадцать семь, я выросла здесь, на этих улицах, и я не опоздала к ужину. Так что отцепись!

— Есть кое-что, чего ты не понимаешь, — зло и четко произнес Мэтью. — Я не люблю, когда мне указывают, что делать.

— Тогда перестань мне указывать, что делать! — вспыхнула она. — Можно подумать, что именно ты беспокоился за меня.

На щеке у Мэтью заходил желвак.

— Правда? Не переоценивай себя.

Его слова глубоко ранили ее.

— Прошу прощения, но я, в конце концов, всего лишь твоя невеста.

— В жизни не встречал женщину, которая сравнялась бы с тобой в умении выводить всех из себя, — сказал Мэтью и крепко поцеловал ее в губы, руками поглаживая ей бедра.

— Ты соленая на вкус, а носить шорты тебе придется запретить.

Это тебя надо запретить, подумала она и толкнула его в грудь.

— Перед ужином мне надо принять душ и зайти к отцу. Пусти!

— Он отдыхает.

Глядя на Мэтью, она нахмурилась.

— Ну и что? Если он спит, я уйду.

— Оставь его в покое, увидитесь за ужином.

— Хорошо, — сказала она и нырнула в открытую дверь.

Она заметила, что Мэтью не сделал попытки остановить ее. Повинуясь внутреннему импульсу, она побежала наверх, но не к себе, а к отцу. Тихо постучав, она вошла. Брэд сидел у окна, держа на коленях журнал.

— А… Оливия.