обернулись против него. Он был вынужден убраться за границы Кислева, на самый край цивилизованного мира, спасая свою жизнь, так как за его голову была назначена награда. Всё, что у него осталось — это его оружие, его десница и воля выжить. Этого было достаточно. Он был совсем рядом со Страной Троллей, и никто не желал рискнуть и последовать за ним сюда.

Аэкольд путешествовал в северном направлении в течение семи дней, прежде чем он столкнулся с каким-либо противодействием. Он видел группы уродливых существ в тенях деревьев или далеко на горизонте, но никто из них не приближался к нему. Похоже, что они удовольствовались просто наблюдением. Почему, Аэкольд не знал сам, но он решил, что пока они не представляют угрозы, не обращать на них внимания.

По мере продвижения Аэкольда вперёд, деревья становились всё тоньше и тоньше, а окружающая местность всё скалистей. Через некоторое время он наткнулся на огромный монолит, казалось, что стоящий камень вырезан чьей-то исполинской рукой. Он весь был покрыт знаками и рунами, которые казались светящимися в собирающейся тьме. Хотя он не мог сказать почему, но эта вырезанная из камня плита имела для него жизненно важное значение. Ему нужно было узнать, что написано на монолите, даже если это будет стоить ему души.

Но монолит не был неохраняем.

Из грубо сложенного святилища, что стояло за вырезанной колонной, появилось огромное создание. Земля дрожала под его огромными раздвоенными копытами и колоссальными мускулами, вздымавшимися под его толстой шкурой. Большие рога закручивались в спираль над бычьей головой, и хотя тело существа было человекоподобным, оно было массивным как у огра. В своих руках полубык нёс топор, который, как счёл Аэкольд, должен весить почти как он сам. Аэкольд опознал существо из гримуаров Братства: это был Минотавр, чудовищное богохульство против природы, гибрид могучего быка и гигантского человека.

Несмотря на грубый внешний вид, в налитых кровью глазах существа светился разум — хитрость животного вместе с человеческим рассудком. Заставив свой голос звучать спокойно, Аэкольд рассказал существу о своём желании и намерении изучить письмена на монолите. На грубом, с трудом узнаваемом Рейкшпиле, Минотавр сказал, что только Избранный сможет отыскать путь, и что все те, кто не могут Измениться, должны погибнуть. Затем, проревев боевой клич, Минотавр замахнулся своим гигантским топором и бросился в атаку. Аэкольд захлопнул забрало и пустил Валидуса в галоп. Они кричали друг на друга, один орал боевой клич Имперского рыцаря, другой ревел и сердито ворчал на тёмном наречии Хаоса.

Они столкнулись. Копьё Аэкольда пронзило левое плечо Минотавра, его деревянное древко разлетелось вдребезги из-за силы удара. Встав на дыбы, Валидус ударил обоими подкованными копытами, пронёсшимися рядом с черепом Минотавра. Но гигантский топор твари был настолько большим, как и копьё Аэкольда, и его удар с плеча был ошеломляюще быстр. Он ударил в поднятый щит Аэкольда, но страшная сила удара сорвала щит с его левой руки, оставив её в онемевшем состоянии.

Минотавр размахнулся вновь своей свободной рукой, и его массивный кулак, размером примерно вдвое больше головы Аэкольда, выбил рыцаря из его седла. Аэкольд рухнул на землю, из-за силы удара воздух выбило из его лёгких.

С яростным рёвом, Минотавр вырвал стальной наконечник копья из своего плеча и швырнул его на землю. Густая кровь текла из его раны, но создание, похоже, просто не замечало её. С кроваво-красными глазами и алой пеной, текущей из пасти, тварь проревела ещё один раз. Все следы рассудка исчезли с его морды. Он понёсся на упавшего рыцаря, его топор описал высокую дугу и рухнул на камень, где мгновение назад была голова Аэкольда, и такова была сила удара, что лезвие топора сломалось, а рукоять превратилась в щепки. Аэкольд вскочил на ноги и вскарабкался на Валидуса. Он вытащил свой меч из ножен, висящих на седле лошади. Но Минотавр был столь же быстр. Две могучих руки сомкнулись на груди Аэкольда, сдавливая его, пока не треснула броня, в то время как он был поднят в воздух над головой Минотавра. Хотя его рёбра грозили сломаться, и его сила исчезала, Аэкольд ударил своим клинком вниз. Он поразил Минотавра в шею, перерубив мускулы, разорвав жилы и сухожилия, и раздробив кости под ними. Крик боли и ярости разрезал воздух.

Минотавр повалился вперёд, и Аэкольд рухнул на землю рядом с ним. Мир завертелся и ушёл во тьму.

Когда Аэкольд пробудился, Минотавра нигде не было видно.

Тяжело вздыхая, чувствуя боль, Аэкольд поднялся на ноги и, пошатываясь, пошёл к монолиту. Несмотря на боль, Аэкольд ощущал острую нужду немедленно осмотреть резьбу на камне, как будто некая невидимая рука принудила его к этому. Осмотрев закрученные узоры и неровные руны, что покрывали поверхность монолита, Аэкольд понял, что они образуют рисунок. Отступив назад, Аэкольд начал различать фигуру рыцаря с эмблемой вставшего на дыбы грифона на щите, такая же эмблема был а и на собственном щите Аэкольда. Бывший рыцарь осмотрел древнюю резьбу по камню, и хоть он и не был знатоком, он был уверен, что, судя по истёртости скалы, ей должно было быть несколько сотен лет. А под вырезанным в камне рыцарем, вне сомнений, подразумевался он сам. Холодок пробежался по позвоночнику Аэкольда. Он повернулся спиной к монолиту.

Дни проходили, и Аэкольд держал путь всё дальше на север. Это место не подходило для смертных, только те, что предались тьме, могли безопасно здесь путешествовать. Но всё же Аэкольд чувствовал, что он ещё в силах выбрать свой собственный путь, как если бы он стоял на самом крае рассудка, но ещё не вступил в пределы безумия. Он знал, что это его последний шанс повернуть обратно и вернуться к цивилизации. Он мог отправиться в Тилею или в земли Пограничных Княжеств и в качестве ландскнехта предложить свои услуги одной из бессчётных банд наёмников Старого Света. Он был силён и быстр, хорошо знаком с тактикой и стратегией. Немного удачи, и он быстро завоюет богатство и славу, и скоро возглавит свой собственный отряд наёмников.

В течение долгого времени Аэкольд удерживал Валидуса на месте, а затем, приняв решение, припустил коня вперёд, на север и во тьму. Должно быть, разыгралось его воображение, но глумливый смех шептался в холодном ветре, пока он ехал дальше.

День и ночь потеряли всякое значение. Вечная тьма Пустошей Хаоса освещалась только странными огнями, исходящими с далёкого севера. Всякий раз, когда Аэкольд моргал, местность вокруг неуловимо менялась. Когда он пытался сфокусировать своё зрение на каком-либо ориентире, он, казалось, почти ускользал из его поля зрения, а те вещи, которые он думал достичь за несколько минут, удалялись всё дальше, независимо от того, как быстро он к ним ехал.

Теперь вода не могла утолить его жажду. Он жаждал чего-то более существенного, чего-то, что он не мог назвать. Больше он не ощущал потребности во сне. Он был удивительно бодр, а его чувства были острее, чем он когда-либо мог себе вообразить. Он не ощущал голода. Он ощущал себя сильным, здоровым и быстрым, сильней и быстрей, чем он был когда-либо до этого.

Его боевой конь, Валидус, также изменился. Его зубы стали острыми, и он больше не оглядывался назад в ужасе, когда приближались искажённые существа с бескрайних равнин: его глаза горели красным в вечной тьме Пустошей Хаоса, а его шкура стала темней и жёсткой как выделанная кожа. Аэкольд заметил, что язык Валидуса стал шершав, как наждачная бумага, удлинился и раздвоился. Боевой конь больше не фыркал рядом с Аэкольдом, но всегда стоял бесшумно и не двигаясь, когда они не ехали.

Таинственный ветер Пустошей был полон звуков, странных голосов, которые шептали Аэкольду обо всех его благородных и злых деяниях, как бы борясь за его внимание, а возможно и за его душу. Но один голос был сильнее, и он заглушил все прочие:

«Будь сильным», говорил он, «только сильные пройдут».

Когда один раз Аэкольд крикнул шипящему голосу, что он силён и что он ничего не боится, в ответ раздался глумливый смех. Затем голос прошептал ему ещё:

«Тогда покажи мне это, о храбрый рыцарь. Докажи мне своё мужество».

На горизонте, очертания чего-то громадного неясно вырисовывались из тьмы. Это были врата, которые стояли на вершине длинной лестницы. Это был титанический алтарь, возможно воздвигнутый гигантами в древние времена, когда мир был молод и Боги Хаоса впервые обратили на него взор.

В небе над вратами танцевали огни, создавая очертания жутких рун, весьма похожих на те, что Аэкольд видел в гримуарах в храме Зигмара, спрятанных и запертых под замок от простых людей. Но как часть своей подготовки, Аэкольд научился читать их, и он в полный голос прочёл послание, начертанное в