обладали значительной властью, будучи кто чиновниками или знатью, иные — известными храмовниками или же прославленными воинами. Все они, по каким-то причинам, покинули лоно цивилизации и свободный люд Старого Света, и обратились к пустошам, что лежат далеко за землями Норски. Из тех историй, что довелось прочесть мне, ясно видно, насколько презирали они всех, кого не считали наделенным достаточным интеллектом, и потому с насмешками отвергли союз с племенами зверолюдов и презренных мутантов, что населяют Северные Пустоши. А вместо этого объединились они меж собою, став отрядом знатных воителей и грозных тактиков. Каким же образом столь немногочисленная группа людей смогла собраться со всех концов необъятных Пустошей Хаоса, и каким образом они стали единым отрядом, здесь, увы, остается лишь гадать, — хотя, думается мне, без руки Тзинча или одного из его демонических слуг здесь не обошлось.
Рыцари — целиком и полностью кавалерийское формирование, несущееся в битву на своих огромных жеребцах Хаоса, сжимая в руках длинные копья, как гротескный отголосок великих рыцарских орденов, к которым многие из них когда-то принадлежали. Также известно, что эти рыцари сражаются под изощренно украшенными чёрными знаменами, несущими знаки их повелителя, буде то пламенеющий потир, недреманное око или же кольчатый змей (символ нарушенного равновесия). Калдур, будучи гроссмейстером рыцарей, по преданию, носит руну самого Тзинча на своём щите — и как знак своей преданности Повелителю Перемен, и как свидетельство фавора своего господина.
Калдур известен как непревзойденный тактик, наделенный частичкой многосложной мудрости самого Тзинча. За его умения и способности он уважаем среди генералов славной Империи — столь же, сколь и пугающ и ненавистен за своё грубое бессердечье. Славится он своей хладной логикой и непримиримой безжалостностью. Владыка Калдур, как сам он себя величает, был обрисован мне в словах как высокий и ловкий мужчина, носящий в бою изукрашенные серебряные доспехи, начищенные до зеркального блеска. Поговаривают, будто можно увидеть своё отражение в этих доспехах, однако отражение это будет искажено и изуродовано, являя взгляду всю сокрытую в душе глядящего тьму. Хотя, мнится мне, ни одно из возможных отражений не сможет соперничать с теми тьмой и ужасом, что являет собою существо, носящее эти доспехи…
Аэкольд Хельбрасс
Было время, много лет назад, когда этот ужас фольклора, Аэкольд Хельбрасс, был уважаемым сыном благородного придворного и жил в особняке своего отца в Альтдорфе. Тогда Аэкольд имел всё, чего только может пожелать молодой человек, живущий в Империи: богатство, власть, красивую невесту и звание офицера в Храмовом Ордене Нефритового Грифона. Но этому не суждено было продлиться слишком долго.
Его проблемы начались, когда он присоединился к тайному обществу, называвшему себя «Братством Золотого Орла», которое он считал безвредным. Он мало понимал основы, стоящие за сложными ритуалами Братства, но они имели общую цель. Они хотели изменить мир.
Аэкольд всегда верил, что должно быть что-то более важное, чем мелкие ссоры и корыстные политические интриги городской жизни, несмотря на то, что он нашёл этому мало доказательств за свои чуть более чем двадцать шесть лет жизни. В своём поиске лучшего пути, Аэкольд обратился со всей страстью в религию Империи, жаждая посвятить свою жизнь служению Молотодержцу. Но с течением времени он обнаружил, что даже учение Святой Церкви Зигмара имеет недостаток — оно обещает мало, но требует многого. Оно говорило, что не будет конца боли и мелочности этой жизни, и даже после смерти нет никакой гарантии покоя или загробной жизни, так что могила была ужасом, что осаждал человечество. Походило на то, что люди были обречены провести свои жизни в погоне за пустяками из-за сомнительной награды.
Днём и ночью Аэкольд молился Зигмару, прося первого Императора дать ему знать, как он может помочь изменить мир к лучшему. Но ответа не было. Затем, когда надежды Аэкольда найти знание, которого он добивался, начали гаснуть, подвыпивший приятель познакомил его с Братством Золотого Орла. С первого взгляда Аэкольд увидел, что это то, что он искал всю свою жизнь. Братство преследовала цель изменения мира, и каждое их слово и деяние было посвящено этому делу.
Проповедником Братства был образованный и утончённый человек по имени Мелик Розенкранц. Он был магом немалого мастерства и мощи, легко соперничающий с посвящёнными Колледжей Магии, который мог превращать неблагородные металлы в золото, лечить раны одним словом, и заставлять животных принимать новый облик. Это был человек, за которым Аэкольд мог следовать. Молодой рыцарь был убеждён, что его молитвы наконец-то были услышаны.
Ритуалы Братства взывали к «великому Повелителю Перемен», прося это божественное существо, чтобы перемены к лучшему наступили в этом мире и в этой жизни, а не в сомнительной следующей. Ум и выдающиеся личные качества скоро привели его к месту в самом секретном Третьем Круге Братства, и скоро он был посвящён во многие секреты ковена.
Затем, однажды ночью, Храмовники Зигмара совершили облаву на тайное святилище культа. Аэкольд едва сумел избежать их лап, но на допросе самого капитана охотников на ведьм один из собратьев- аколитов Аэкольда сломался и выдал имена всех членов ковена, и Аэкольда среди них.
Аэкольд лишился должности офицера в Ордене Нефритового Грифона, и его собратья-рыцари пришли, чтобы арестовать его и представить его перед властью Зигмара. Аэкольд умолял их выслушать его, но их не заботили его оправдания. Трое из них пали от меча Аэкольда, а оставшиеся двое были так сильно ранены, что никогда больше не смогли сражаться. Что бы о нём не говорили, никто не мог усомниться, что Аэкольд был самым искусным мечником своего ордена.
Аэкольд спасался бегством по улицам столицы Империи, преследуемый своими бывшими друзьями, городской стражей, и устрашающими Храмовниками Зигмара. В этом отчаянном положении Аэкольд хотел найти убежище в доме своей невесты, Леди Джоанны фон Лебер, но даже она заперла окна перед ним. Он пытался объяснить несправедливость обвинения, выдвинутого против него, и почему он оказался вне закона, но леди не захотела выслушать его. Она заявила, что не желает больше его видеть, обвинив его в привлечении дурной славы её семье и их положении в обществе.
Аэкольд понял, что за исключением Валидуса, его боевого коня, он был совсем один.
Поскольку ему не оставалось ничего другого, Аэкольд направился к Речным Вратам. Без задержки и промедления бывший рыцарь сбил конём стражу и помчался по дороге на север в безрассудном галопе. Скоро Аэкольд оставил границы Рейкланда далеко за собой, но охотники на ведьм Зигмара всегда были рядом. Вынужденный жить как дикий зверь, Аэкольд спал во тьме дремучих лесов, и путешествовал ночью, чтобы избежать любопытствующих взглядов. Еду он крал, или покупал в придорожных фермах, и он избегал всякого города или заставы. Всё это время унижение от своего падения заставляло его кровь бурлить.
У границ Остланда, один из Храмовников Зигмара наконец нагнал его, и арбалетный болт, предназначенный для сердца Аэкольда, едва не лишил его жизни. Только метнув свой великий двуручник — немыслимый поступок для рыцаря, ему удалось убить охотника на ведьм, прежде чем один из его арбалетных болтов смог найти свою цель. Двуручный меч поразил врага прямо в грудь, и Аэкольд едва успел оправиться от атаки, прежде чем появились свирепые охотничьи псы Графа Остланда, щёлкая зубами у его пяток.
Быть может, судьба была немилостива к Аэкольду. В конце концов, молодой человек искал только возможности уйти от скуки его пресыщенной и унылой жизни молодого дворянина Империи. Повсюду вокруг себя он видел упадок имперской столицы — грязные улицы и отчаявшиеся толпы бедняков, побирающихся и влекущих жалкое существование в лачугах и охваченных болезнями трущобах. Аэкольд хотел изменить всё: начать заново, приступить вновь, разрушить старое, испорченное общество и принять участие в строительстве чего-то нового, лучшего.
Но этому не суждено было сбыться. Его жизнь была разрушена, его отец отрёкся от него, и его друзья
