— Тебе следовало бы стать законником, — посмеялся Тан. — Ты можешь заставить слова плясать под твою дудку.
Однако он приказал Гуи взять отряд быстрых ладей и отправиться на север до Минича или по крайней мере до первой встречи с врагом. Это был тот Гуи, которого захватили в Галлале и который был одним из сорокопутов Басти. При благосклонной поддержке Тана молодой негодяй быстро продвигался по служебной лестнице и теперь уже командовал целой флотилией.
Гуи был дан строжайший приказ избегать стычек и вернуться назад в течение четырех дней.
Как и было приказано, он вернулся на четвертый день. Достиг Минича, не встретив по дороге ни одного корабля и никакого сопротивления. Деревни были брошены, город Минич разграблен и горел.
Однако Гуи захватил горстку дезертиров из рассеянного войска лжефараона. Это были первые свидетели нашествия гиксосов, которых мы смогли допросить. Однако никто из них не участвовал в настоящих боях с пастушьим царем. Все они сбежали при его приближении. Их рассказы были настолько надуманными и чудовищными, что показались нам совершенно невероятными.
Как могли мы поверить в армию, плывущую по пустыне на кораблях, быстрых как ветер? А пленники утверждали даже, что облака пыли, висящие над этим странным флотом, поднимались так высоко, что скрывали количество воинов и наводили ужас на всех, к кому приближались.
— Это не люди, — говорили пленные, — это демоны подземного царства, и они едут в бой верхом на дьявольских ветрах пустыни.
Тщательно допросив пленников и убедившись, что даже горячие угли, разложенные на макушке, не заставляют изменить показания, Тан приказал их казнить. Он не хотел, чтобы чудовищные россказни распространились и вызвали робость у воинов, которые только что снова обрели боевой дух.
НА ДЕСЯТЫЙ ДЕНЬ ожидания у Абнуба мы наконец получили известие о том, что Нембет отправляется к нам с подкреплением и что он достигнет Асюта в течение двух недель. Это сообщение вдохновило наших воинов — словно по мановению кисти они из ласточек превратились в орлов. Тан приказал раздать дополнительный паек из пива и мяса, чтобы отпраздновать добрые вести, и костры, где жарили мясо, как звезды, горели в полях вокруг Абнуба. Сочный запах жареной баранины наполнял воздух, а звуки смеха и песен замолкли только перед последней ночной стражей.
Я оставил госпожу с сыном на борту барки и отправился на берег по зову Тана. Он хотел, чтобы я присутствовал на последнем военном совете с командирами отрядов.
— В тебе полно разных мыслей и премудростей, старый негодяй. Может, ты подскажешь нам, как потопить корабли, которые плывут по суше?
Наши разговоры затянулись за полночь, и впервые я ничем не мог помочь им. Возвращаться на корабль было поздно, и Тан предоставил мне соломенный матрац в углу своего шатра. Я по привычке проснулся еще до рассвета, но Тана уже не было. Я услышал, что лагерь за тонкой полотняной стенкой пришел в движение. Тут же раскаялся в своей лени и поспешил навстречу рассвету в пустыне.
Я взобрался на холм позади лагеря. Оттуда сначала посмотрел в сторону реки. Голубой дым костров смешивался над водой с редким туманом. Огни на носах лодок отражались в темной воде. Было еще слишком темно, и я не мог с этого расстояния увидеть барку, где находилась моя госпожа.
Потом я повернулся на восток и увидел, как свет начинает распространяться по пустыне, перламутровым сиянием заполняя небо. Свет становился все ярче и чище, и пустыня была нежной и прелестной. Ее холмы и дюны светились мягким коричневым и багровым светом. В прохладном воздухе горизонт казался таким близким, будто его можно достать рукой.
Потом я увидел облако на горизонте в безупречно лазурном сиянии неба. Оно было не больше краешка ногтя, и взгляд мой спокойно скользнул мимо, но затем снова вернулся к нему. Сначала я не почувствовал особой тревоги. Только приглядевшись к облаку, заметил, что оно движется.
— Как странно, — пробормотал я вслух. — Может, начинается самум? — Но в это время года самумов не бывало, и в воздухе не чувствовалось тяжести злых сил, предвещающих бурю в пустыне. Утро было прохладным и тихим.
Пока я размышлял об этом, далекое облако стало шире и выше. Основание его находилось на земле, а не над ней. И все же оно двигалось слишком быстро и не могло быть земного происхождения. Стая птиц летит с той же скоростью или саранча поднимается в воздух такой же тучей, но здесь чувствовалось нечто иное.
Облако было цвета желтой охры, и сначала я даже не поверил, что это пыль. Я видел, как большие стада из сотен криворогих сернобыков мчались галопом по дюнам во время ежегодных миграций, но они никогда не поднимают таких огромных туч пыли. Это могло быть дымом пожара, но в пустыне гореть нечему: наверняка была пыль, но я не верил своим глазам. Облако быстро росло и приближалось, а я стоял и смотрел на него, охваченный благоговейным страхом.
Внезапно я увидел у основания облака блик отраженного света. Мысленно вернулся к видениям в лабиринтах Амона-Ра. Это была та же сцена. Первая была в моей фантазии, вторая реальной. Я понял, что эти блики света отражаются от доспехов и полированных бронзовых клинков. Вскочил на ноги и с вершины холма закричал против ветра, но меня никто не услышал.
Потом из лагеря у подножия холма до меня донесся рев боевых труб. Передовые посты на высотах, наверное, разглядели приближение тучи пыли и подняли тревогу. Эти трубы тоже был частью моего видения. Их тревожные звуки пронзили мои уши и чуть было не раскололи череп изнутри. Сердце у меня похолодело, а кровь быстрее понеслась в жилах. Видение подсказало мне, что в этот тяжелый день династия падет, а саранча с Востока пожрет богатства Египта. Ужас сковал меня, и в паническом страхе за свою госпожу и ее ребенка я посмотрел вниз: ведь они тоже были частью династии.
Люди в лагере вооружались, беспорядочно бегая тудасюда. Их доспехи блестели, а наконечники копий вспыхивали на солнце. Войско походило на пчел из перевернутого улья, которые собираются вместе беспорядочным роем. Крики десятников и сотников тонули в реве труб и рогов.
Я увидел, как небольшая группа вооруженных людей вынесла фараона из шатра. Его понесли вверх по склону холма, где между скал стоял трон и откуда открывался прекрасный вид на равнину и широкий простор реки. Мамоса подняли на трон, вложили в руки посох и плеть, а на голову надели двойную корону. Фараон сидел с посеревшим лицом, как мраморная статуя, а внизу отряды строились к бою. Тан хорошо обучил их, и после первого замешательства в войске скоро восстановился порядок.
Я побежал вниз по склону холма, чтобы находиться рядом с царем. Отряды Тана настолько быстро
